Книжка про Гришку
Шрифт:
Дачники с граблями стали смотреть по сторонам. Но дядя Федя привлек их внимание туда, куда надо, присев перед Шариком на корточки.
– Сюда смотрите! Это же африканская вангва! Шарсимба! Охотник на львов. Перед вами, товарищи, прекрасный экземпляр щенка этой редкой, отважной собаки.
Один из дачников возразил.
– А вы, - сказал, - не заблуждаетесь? По-моему, это дворняжка.
– А кто, по-вашему, был моряком дальнего плавания, я или еще кто-нибудь?
– спросил дядя Федя.
– Я, во всяком случае, не был, - сконфузившись, признался дачник.
– Вот именно.
– Дядя Федя поднял Шарика на руки, поглядел его зубы, когти, нашел какие-то обязательные для африканской вангвы бородавки и пятно на хвосте.
– Ошибки быть не может, - сказал он.
– Вангва! Шарсимба! Чудо!.. Я, когда с завода ушел - мы на заводе с Пашкой работали, он академик нынче, - куда я наладился? В торговый флот. Не могу на одном месте долго сидеть - характер движения просит... Вы знаете, какой раньше у нас был флот? Очень небольшой. Месяц в океане идешь, два - своего флага не встретишь. Все английские, голландские и прочий капитализм. А сейчас? Мне мои друзья-моряки рассказывают: приветственные гудки по всем широтам. Из-за мыса вырулишь - навстречу корабль с красным флагом. "Привет, братишки, куда путь держите?" Вот сейчас как!
– Дядя Федя поцеловал Шарика, для чего стал на четвереньки.
– Чучулуп мау лефу назия пык! приказал он.
Шарик принялся прыгать и рычать. В одну сторону рыкнет, в другую... Перевернется и снова рыкнет.
– Африканская вангва, - повторил дядя Федя чуть ли не со слезами. Она таким образом львов ищет. По специальной команде. Это у них в крови. А уж как найдет - не удержишь. Пойдемте, товарищи, перейдем речку вброд. Дядя Федя предположил вслух, что, вероятнее всего, какой-нибудь неразумный моряк привез вангву своим неразумным родственникам.
– А где у нас львы? спросил он, вступая в воду реки.
Дачники с граблями пустились переходить речку. Они обсуждали событие с привлечением фактов из книги охотника Даррелла и других иностранных авторов. Тем временем на берегу собралось много юных владельцев собак, которые все слышали и видели и теперь стояли понурясь. Окончательное уныние напало на них, когда на берегу появились парень Егор и девушка Таня. Они отстали от основной массы помогающих колхозу дачников, потому что парень развивал перед девушкой по пути различные интересные темы, сворачивал не в ту сторону и останавливался. Подойдя к берегу, парень Егор оглядел ребят и собак заинтересованными глазами.
– Странно. Африканская вангва. Шарсимба. Охотник на львов.
– Лицо парня покрылось румянцем, глаза засверкали огнем интересных тем.
– Кстати о львах и ошейниках древнеафриканской ручной работы!
– воскликнул он и предложил Тане перейти речку вброд.
МОЖЕТ БЫТЬ, ОН НЕ ХОЧЕТ
Мальчишка Костя Гостев пнул ногой своего эрделя.
– Лизка, давай меняться. Я тебе Юшку отдам. Он цыпу умеет делать.
Костин эрдель Юшка сел на задние лапы, передние он держал на весу согнутыми, словно на каждой лапе висело по ридикюлю.
– Губную гармошку в придачу отдам и водяной пистолет, - продолжал Костя.
– А я тебе что?
– Вангву. Шарсимбу.
– Что ты, - прошептала Лиза.
– Разве можно такое говорить?
– Она погладила Костиного эрделя рукой изгибисто и не прикасаясь.
– Пойдемте, Григорий, обратно.
"Что-то вежливость на нее напала", - подумал Гришка с опаской.
Шарик бежал за ними, рычал и тявкал.
Гришка отметил: шла Лиза не так, как прежде, не просто, но как бы с умыслом, с какой-то настораживающей заботой, а когда пришла и села на бревна возле нового дома, платье оправила, подбородок подняла величаво и опустила ресницы со вздохом.
– Григорий, - сказала она.
– Вы знаете, о чем я мечтаю? Нет, вы, Григорий, не знаете.
– И слова у нее были мертвыми, словно хорошо высушенное и отлакированное дерево, сохраненное для потомства.
– В детстве я мечтала о говорящей кукле. Сейчас я мечтаю о говорящей собаке. А когда вырасту, буду мечтать о говорящей лошади.
– Да?
– сказал Гришка.
– Может быть, Шарик еще научится?
Лиза возразила с уверенностью:
– Не спорьте, Григорий. Шарсимба очень отважный пес, но разве он сможет заговорить?
– А может быть, он не хочет, - сказал Гришка.
– Ведь всегда есть опасность наговорить глупостей.
– Мне его жалко, - вздохнула Лиза.
Шарик, который до этого разговора рычал и крутился волчком, вдруг сник. Уши опустил. Хвост поджал. Теперь это был не охотник на львов, а маленький и беззащитный одинокий щенок.
– Интересно, - прошептал он.
– Может быть, вы объясните все же...
– А ты помолчи!
– прикрикнула на него девочка Лиза.
– Тебя покамест не спрашивают. Не терплю, когда младшие в разговор вмешиваются.
Шарик поднялся и, поджав хвост, побежал мелкими шагами в край деревни.
Лиза крикнула:
– Шарик, ко мне!
Но Шарик не обернулся.
– Ко мне! Тебе говорят!
Но Шарик только надбавил шагу.
Девочка Лиза принялась возмущенно высказываться на тему, как она Шарика спасла, как давала ему конфеты и каким, сам видишь, он оказался неблагодарным.
Отметил Гришка - изменилось что-то в природе, словно приблизилась гроза с гремучими молниями, пока еще невидимая, но уже ощутимая. Понял, что жизнь его теперь усложнилась - только глаз, да ушей, да еще доброты для понимания ее будет мало.
КОГДА-ТО ДАВНО
Еще издали поманил Гришку теплый хлебный запах. Гришка на запах пошел. Он думал: что же случилось, почему так грустно ему? Думал и хлебный запах вдыхал.
Мама всегда говорила:
– Относись к хлебу почтительно, как к отцу. Ешь его аккуратно.
Дядя Федя, наверное, относился к хлебу, как к другу, он его похлопывал, и приговаривал, и подмигивал, будто давно с ним не виделся. А когда нарезал для еды, прижимал каравай к животу. Ломти отваливал толстые, одним круговым движением, присыпал крупной солью и дышал с удовольствием, словно выходил из продымленного помещения на улицу.