Книжный парень

Чилец Дон Л.

Я тру нос. Какое подергивание?

Фишер делает глоток вина и пристально смотрит на меня.

— Ты должен прекратить это.

— Прекратить что? — спрашивает Фишер.

— Все это. Следовать моей книге. Пытаясь превратить это в реальность. Это удивительно и невероятно мило, но, должно быть, стоит тебе целое состояние.

— Об этом не беспокойся.

— А я беспокоюсь, в этом нет необходимости.

Он вздыхает.

— Позволь задать тебе вопрос. Все, о чем ты писала... Концерт в офисе, платье и ужин, длящийся

всю ночь... Это основано на реальных событиях или все это фантазия?

— Это фантазия. Все знают, что на самом деле ничего такого не бывает. Вот почему так много женщин читают такие книги. Приятно думать, что может случиться то, что никогда не произойдет, ни со мной, ни с кем-либо из моих знакомых.

— В том-то и дело, Грир. Это должно происходить с тобой. Ты заслуживаешь всего этого и даже больше.

Я смущенно наклоняю голову. Как это может относиться ко мне?

— Ты меня не знаешь, почему ты решил, что я этого заслуживаю?

Фишер молча открывает контейнер с лазаньей и начинает накладывать ее мне на тарелку. Я смотрю, как он проделывает то же самое с двумя другими контейнерами. Открывает пакет и протягивает мне хлебную палочку.

— С маслом или без?

Я беру ее и встаю на колени.

— Извини, если кажусь тебе неблагодарной. Честно говоря, это было потрясающе. Весь этот день. Но я ничего не жду от тебя.

— И именно поэтому ты этого заслуживаешь.

— Фишер, — разочарованно вздыхаю я.

— Твой ужин остывает. Давай поедим и посмотрим на закат. — Он щелкает пальцами и достает свечу. Роется в кармане и достает зажигалку.

— Есть ли что-то, чего ты не продумал? — спрашиваю я, откусывая большой кусок от хлебной палочки.

— Наверное. Хорошо, что твоя история так содержательно написана. У Пенна отличная роль.

— Пенн — вымышленный персонаж, — перебиваю я Фишера.

— Мне нужно соответствовать твоим стандартам.

— Боже милостивый, Фишер! Нет, не должен.

Он закидывает в рот равиоли и тихо стонет.

— Ты уже пробовала?

Фишер протягивает мне вилку с равиоли. Я ем и одобрительно киваю, продолжая жевать.

Он накалывает еще одну на вилку и протягивает мне. Прежде чем укусить, я спрашиваю:

— Ты действительно прочитал всю книгу? — Полагаю, он должен делать то, о чем читал.

— Дважды. Во второй раз я поместил закладки в части, которые должен запомнить.

— Например?

— Одна из моих любимых — пляж. — Он подмигивает, и мое лицо пылает.

— Прости, что спросила.

— Я действительно заставил твои волосы встать дыбом?

— Боже мой! Стоп.

— Что? Мне нужно знать, чтобы я сделал правильно, если у меня будет шанс сделать это снова.

Я затыкаю уши и смотрю на клетчатый узор пледа, молча желая, чтобы он оставил эту тему.

— Мне также понравилась та часть, где ты сказала, что последуешь за мной куда угодно.

Я качаю головой

и начинаю напевать про себя.

— И все то, что ты сказала вчера о том, что никогда не думала обо мне? Ну же. Вся книга обо мне.

Я напеваю громче. Слышу его смех, но ему не нужно знать правду.

— А когда ты написала, что считаешь меня мужчиной, который профессионально целуется... Боже, какой это был подъем моего эго.

Вскочив с пледа, я кричу:

— Ты высказал свою точку зрения. Но я не думала обо всем этом. Я просто описала все так, потому что мы, писатели, должны приукрашивать вещи, чтобы сделать их лучше, чем они есть! Как я и сказала... фантазия!

Фишер делает еще глоток вина. Я вижу, что ему весело. Он поднимается с земли и подходит ко мне. Мой желудок переворачивается, когда он убирает прядь волос с моих глаз.

— Докажи это.

Я кладу руки на бедра.

— И как мне это сделать?

— Позволь поцеловать тебя. Если ты серьезно ничего не чувствуешь, я больше никогда этого не сделаю.

— Мне не нужно ничего доказывать!

Он улыбается.

—Ладно, я буду продолжать думать, что был прав.

— Ты засранец.

— Я настоящий засранец.

— Ты совершенно неправ, но ты можешь думать что угодно. Меня это не волнует.

Фишер пожимает плечами и садится обратно, оставляя меня стоять. И откусывает кусочек лазаньи.

— Очень вкусно. Ты должна съесть, пока все теплое.

— Знаешь, ты неправ. Я думала, ты понимаешь, что я придумала всю книгу.

— Ладно. Я верю тебе.

— Нет, не веришь!

— В самом деле, Грир. Если ты говоришь, что ничего тогда не чувствовала, я тебе верю. Тебе не нужно ничего доказывать. — Он снова подмигивает мне и самоуверенно улыбается.

Я одновременно сжимаю зубы и кулаки.

— Встань.

— Я сейчас ем. Может, позже.

— Черт возьми, Фишер, встань прямо сейчас, чтобы я могла доказать тебе это!

— Нет. Мне и так хорошо.

— Черт побери! Поцелуй меня!

Его глаза темнеют, когда он ставит тарелку на плед, встает и медленно подходит ко мне. Он слегка касается моей щеки кончиками пальцев. В выражении его лица больше нет веселости.

— Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

— Просто сделай это уже! — Я закатываю глаза.

Фишер улыбается и нежно прижимается губами к моим. Я решила ничего не чувствовать. Его язык мягко скользит между моими губами, и он углубляет поцелуй. Я снова и снова мысленно повторяю «ничего нет», но тело предает меня, и я ловлю себя на том, что целую его в ответ.

Напряжение покидает мои плечи. Фишер кладет руку мне на бедро и нежно притягивает к себе. Я забыла, как это приятно. Нет. Нет, это отстой. Это нехорошо. О, черт, да, это так.

Когда он неожиданно разрывает нашу связь, я слегка заикаюсь и покачиваюсь. Он не улыбается. Просто смотрит мне в глаза.