Княгиня Ольга
Шрифт:
На следующий год из Киева в Константинополь отправилось посольство – для заключения мирного договора между государствами. Мирный договор был заключен до тех пор, «пока солнце сияет и весь мир стоит». Договор, с одной стороны, расширял права русских, но с другой – накладывал на них определенные обязательства. Великий русский князь и его бояре получили право посылать в Византию сколько захотят кораблей с послами и купцами. Теперь им не было необходимости предъявлять золотые и серебряные печати, а достаточно было показать грамоту от своего князя. В грамоте князь должен был указать, сколько послал кораблей.
Этого для греков было достаточно, чтобы знать, что Русь пришла с миром. Но если корабли из Руси придут без грамоты, то греки получали право их задерживать до тех пор, пока не получат подтверждение от князя. После повторения условий договора Олега с греками о месте проживания и содержании русских послов и гостей прибавлена следующая статья: к русским будет приставлен человек от греческого правительства, который должен разбирать спорные дела между русскими и греками.
Определенные обязательства возлагались и на великого князя. Князю запрещалось ходить военными походами на Корсунскую землю (Крым) и ее города, поскольку «эта страна не покоряется Руси». В случае
Однако со времени заключения этого договора прошло более десяти лет. Сменились правители на византийском троне, новые люди встали и во главе Древнерусского государства. Опыт прошлых лет и взаимоотношений империи с «варварскими» государствами подсказывал необходимость либо подтверждения, либо пересмотра соглашения, заключенного князем Игорем с Византией в 944 г.
Итак, обстановка настоятельно требовала «уточнить» отношения с Византией. Русская летопись не объясняет нам причин поездки княгини в Византию. Нестор просто записал: «Отправилась Ольга (955 г.) в Греческую землю и пришла к Царьграду». Историк В. Н. Татищев поездку Ольги в Византию объясняет ее желанием креститься. Он пишет: «Ольга, будучи и в язычестве, многими добродетелями сияла и, видя христиан многих, в Киеве добродетельно живших и всякому воздержанию и благонравию поучающих, вельми их похваляла и, часто с ними рассуждая через долгое время, закон христианский по благодати Святого Духа так в сердце своем вкоренила, что хотела в Киеве креститься, но учинить было ей того без крайнего страха от народа никак невозможно. Того ради советовали ей ехать в Царьград, якобы для других нужд, и там креститься, что она за полезно приняв, ожидала удобного случая и времени». Остановимся на этой, наиболее распространенной версии.
То, что на Руси ко времени княжения Ольги проживали христиане, ни у кого не вызывает сомнения. О крещении какой-то части руссов в 60-е гг. IX столетия свидетельствует ряд византийских источников, в том числе и «Окружное послание» Константинопольского патриарха Фотия. Византийский император Константин VII Багрянородный в биографии своего деда, им написанной, сообщает об обращении в христианство части жителей Руси в правление императора Василия I Македонянина (867–886) и в период второго патриаршества Игнатия. Эти свидетельства подтверждаются как некоторыми греческими хронистами, так и отдельными русскими летописцами. Если собрать воедино все имеющиеся известия, то мы получим завершенный рассказ об этом событии. «В царствование греческого императора Михаила III, в то время, когда император отправился с войском против агарян, у стен Константинополя явились на двухстах ладиях новые враги империи, скифский народ руссы. С необычайною жестокостью опустошили они всю окрестную страну, ограбили соседственные острова и обители, убивали всех до одного пленника и привели в трепет жителей столицы. Получивши столь горестную весть от Цареградского епарха, император бросил войско и поспешил к осажденным. С трудом пробился он сквозь неприятельские суда в свою столицу и здесь первым долгом счел для себя прибегнуть с молитвою к Богу. Целую ночь молился Михаил вместе с патриархом Фотием и бесчисленным множеством народа в знаменитой Влахернской церкви, где хранилась тогда чудотворная риза Богоматери. Наутро при пении священных гимнов изнесена была эта чудодейственная риза на берег моря, и едва только она коснулась поверхности воды, вдруг море, дотоле тихое и спокойное, покрылось величайшею борею; суда безбожных руссов были рассеяны ветром, опрокинуты или разбиты о берег; весьма малое число избежало гибели». Следующий автор как будто продолжает: «Испытавши, таким образом, гнев Божий, по молитвам управлявшего в то время церковью Фотия, руссы возвратились в отечество и спустя немного прислали послов в Константинополь просить себе крещения. Их желание было исполнено – к ним послан был епископ». Завершает это, если так можно выразиться, повествование третий автор: «Когда этот епископ прибыл в столицу руссов, царь руссов поспешил собрать вече. Тут присутствовало великое множество простого народа, а председательствовал сам царь со своими вельможами и сенаторами, которые по долгой привычке к язычеству более других были к нему привержены. Начали рассуждать о вере своей и христианской; пригласили архипастыря и спросили его, чему он намерен учить их. Епископ разверз Евангелие и стал благовествовать перед ними о Спасителе и Его чудесах, упоминая вместе о многоразличных знамениях, совершенных Богом, в Ветхом Завете. Руссы, слушая благовестника, сказали ему: «Если и мы не увидим чего-либо подобного, особенно подобного тому, что, по словам твоим, случилось с тремя отроками в пещи, мы не хотим верить». На это служитель Божий ответил им: «Хотя и не должно искушать Господа, однако, если вы искренно решились обратиться к Нему, просите, чего желаете, и Он все исполнит по вашей вере, как мы ни ничтожны перед Его величием». Они просили, чтобы повергнута была в огонь, нарочито разведенный, самая книга Евангелия, давая обет непременно обратиться к христианскому Богу, если она останется в огне невредимою. Тогда епископ, возведши очи и руки свои горе, воззвал велигласно: «Господи, Иисусе Христе, Боже наш! Прослави и ныне святое имя Твое пред очию сего народа», – и вверг священную книгу Завета в пылающий костер. Прошло несколько часов, огонь потребил весь материал, и на пепелище оказалось Евангелие, совершенно целое и неповрежденное; сохранились даже ленты, которыми оно было застегнуто. Видя это, варвары, пораженные величием чуда, немедленно начали креститься». Конечно, эти известия скорее напоминают сказку. Но тем не менее, русская летопись сообщает, что на могиле Аскольда была построена христианская церковь.
Но все-таки в то время христианство на Руси так и не получило широкого распространения. Возможно, Аскольду не хватило времени. Как мы говорили выше, в 882 г.
Однако со вступлением Игоря на великое княжение отношение к христианам стало меняться. И этому во многом способствовал договор Олега с греками. Из Руси в Византию ходили караваны торговых судов. Русские жили в Константинополе по несколько месяцев у монастыря Св. Мамы. Другие руссы нанимались на службу к греческому императору и оставались в Греции почти всю свою жизнь. Греки, без сомнения, не упускали при этом случая познакомить наших предков со своей верой. Константин Багрянородный, описывая в своем произведении «О церемониях византийского двора» прием тарсийских послов в 946 г., упомянул руссов-христиан, входивших в состав императорской охраны, т. е. наемников, находившихся на службе в Константинополе. Многие из них, возвращаясь крещеными на родину сами, вероятно вели с соплеменниками беседы о христианской вере. Как бы там ни было, но если судить по договору князя Игоря с греками, заключенному в 40-х гг. X в., на Руси явственно выделяются две сильные группировки: языческая, возглавляемая великим князем, и христианская, в состав которой входят представители высшей феодальной знати и купечества. Автор «Повести временных лет», например, прямо заявляет под 945 г.: «Призвал Игорь послов и пришел на холм, где стоял Перун; и сложили оружие свое, и щиты, и золото, и присягали Игорь и люди его – сколько было язычников между русскими. А христиан русских приводили к присяге в церкви Св. Ильи, что стоит над Ручьем в конце Пасынчей беседы, и хазар, – это была соборная церковь, так как много было христиан-варягов». Но не стоит думать, что христианами на Руси в это время были исключительно иностранцы. Есть упоминание и о существовании русской христианской церковной организации в булле Папы Римского Иоанна XIII, относящееся к 967 г.
Христиане в договоре князя Игоря выглядят полноправными членами общества. Они принимают активное участие в решении важнейших вопросов, касающихся внешней политики Киевской Руси. Этот факт наглядно свидетельствует в пользу того, что в 40-е годы X столетия христиане не только жили на Руси, но и играли значительную роль в жизни страны. И, как явствует из приведенного выше летописного рассказа, в это время в Киеве существовала соборная (т. е. главная) церковь Св. Ильи. Вполне возможно, в 40-е гг. X столетия в Киеве были и другие христианские храмы, подчинявшиеся соборной Ильинской церкви. Вероятно, в это время в Киеве находился и епископ.
Еще одним подтверждением наличия христиан на Руси в то время могут служить и многочисленные захоронения по способу ингумации. Основную массу таких захоронений составляют ямные погребения с ориентацией на «запад – восток», чрезвычайно характерные для христиан. Все это позволяет нам предположить, что Ольга общалась с христианскими миссионерами, вела с ними беседы и склонялась к тому, чтобы принять эту религию. Правда, христиан в окружении великого князя практически не было. Окружение Игоря составляли как раз язычники, что и являлось главным препятствием для крещения великого князя и княгини.
Итак, княгиня Ольга решилась на ответственный шаг – приняла христианство. Где же это произошло? Относительно времени и места крещения Ольги, а также ее поездки в Царьград в науке существуют разные точки зрения.
Сторонники одной из них утверждают, что Ольга приняла святое крещение в Киеве в середине 40-х – начале 50-х годов X века. Основанием для такого предположения служат сообщения Яхьи Антиохийского, арабского историка, врача и византийского хрониста, современника тех далеких событий, жившего далеко от Константинополя. В своей хронике он говорит о том, что Ольга в свое время обращалась к императору с просьбой прислать священников на Русь. В ответ на ее просьбу из Царьграда якобы был послан епископ, который в Киеве крестил саму княгиню и еще каких-то людей. Хронист дает справку: «Нашел я эти сведения в книгах руссов».
Сторонники другой точки зрения убеждены, что Ольга приняла крещение в Византии. Но и тут есть расхождения в датах поездки, а некоторые исследователи даже говорят и о двух возможных поездках княгини в Константинополь. По их мнению, первая поездка Ольги в Константинополь состоялась в 946 г. Но, как мы помним, в это время, согласно «Повести временных лет», Ольга совершает поход на древлян, стоит все лето под Искоростенем, осаждая город.
Большинство же исследователей принимают на веру те рассказы летописей, где говорится о поездке Ольги в Константинополь в середине 50-х годов. Однако и здесь не все так гладко: некоторые летописи называют 954–955 годы, другие – 957 год. В связи с этим одни исследователи говорят о том, что Ольга крестилась в Киеве, в канун своей второй поездки в Константинополь. В подтверждение своей версии они приводят рассказ из сочинения Константина Багрянородного «О церемониях византийского двора». В этом сочинении император подробно описал прием посольства Ольги, но даже не упомянул о ее крещении в Царьграде. Однако большинство исследователей придерживается той точки зрения, что крещение состоялось в Константинополе, как об этом и сообщает летопись. Авторы всех этих гипотез проводят различные расчеты, стараясь обосновать свои выводы. Но оставим в стороне дискуссионные вопросы. Возьмем за основу свидетельства летописца Нестора, которые совпадают с изложением событий историком В. Н. Татищевым.
В. Н. Татищев пишет об этом событии под 948 г., но это дата сомнительная. Итак, Ольга задумала креститься, но как умный политик она понимала, что языческое население страны может этого не понять, поэтому и сделала это в Константинополе.
Историк Н. М. Карамзин выдвигает свою версию. «Ольга достигла уже тех лет, когда смертный, удовлетворив главным побуждениям земной деятельности, видит близкий конец ее перед собою и чувствует суетность земного величия. Тогда истинная вера более, нежели когда-нибудь, служит ему опорою или утешением в печальных размышлениях о тленности человека. Ольга была язычницей, но имя Бога Вседержителя уже славилось в Киеве. Она могла видеть торжественность обрядов христианства, могла из любопытства беседовать с церковными пастырями и, будучи одарена умом необыкновенным, увериться в святости их учения. Плененная лучом сего нового света, Ольга захотела быть христианкою и сама отправилась в столицу империи и веры греческой, чтобы почерпнуть его в самом источнике». Таким образом, по версии Карамзина, Ольга поехала в Царьград не потому, что не могла принять крещение в Киеве, а потому, что хотела быть крещеной именно там. Версии Татищева и Карамзина во многом совпадают.