Князь без княжества
Шрифт:
– Князь, вы готовы присягнуть мне лично? – Ванджелис оценивающе прищурился и склонил голову набок.
– При необходимости – да. Я не зря провел год. У меня есть конкретные соображения, как обустроить империю и противостоять давлению ламбрийцев.
– Хватит! – император шагнул к нахальному посетителю. – У вас было время и были полномочия. Вы отказались. Возвращайтесь на службу, тяните лямку где прикажут – конюхом, стражником, матросом или посудомойкой. Теперь я решаю!
– То есть вы не хотите предложить службу, достойную высокородного?
Для Ванджелиса наступил миг торжества.
– Вы не достойны такой службы.
– Значит ли это, синьор, что я могу считать себя в отставке?
– Да! И убирайтесь с глаз моих!
Очевидно, ему доложили о публичности моего появления, рассудил Алекс, подписывая бумаги о досрочном окончании службы, без пенсии, без сохранения звания. Осталась только рента за орден, накопившаяся за год. Если бы не торжественный марш через центральный вход, подобру-поздорову не отпустили бы. Значит – ждем удара в спину или из-за угла.
Заодно забрал оставшиеся во дворце личные вещи, включая мундир регента с пышным, хоть и не императорским золотым шитьем, память о недолгом славном времени.
В особняке Евы и Терона Алекс не захотел оставаться – нельзя подвергать опасности женщину с ребенком. Напрасно уговаривали хозяин и Марк, предлагавшие привести на охрану половину свободной гвардейской смены.
Зачем? Бывший регент не созрел еще до объявления войны действующему императору. А если начнется кровопролитие, Леонидия расколется на два лагеря – верящих власти и наслушавшихся песни. События перерастут в гражданскую войну. Если Алекс и победит в ней, получит ослабленное государство, за неурядицами в котором зорко наблюдают властители западного королевства.
Но вопрос о ближайшем ночлеге решился быстро и радикально.
Глава шестнадцатая
– Герцог Мейкдон настаивает на вашем незамедлительном визите к нему.
Щеголеватый гвардеец в фиолетово-золотом плаще, столь нелюбимого Алексом цвета, доставил приглашение, по форме сильно напоминающее ультиматум. С посыльным тоже никто не церемонился: он так и остался у входа в нижний в холл, подозрительно разглядываемый Тероном, Марком и виновником переполоха.
– Что же страшное случится, прим, если я отклоню любезное предложение вашего синьора?
– Он предполагал такой ответ и велел передать: оставаться у синьора Мэя небезопасно для вас и семьи синьора Мэя.
– Искренне тронут заботой, – Алекс задумчиво прижал пальцы ко лбу, к вертикальному шраму, полученному благодаря любимому гвардейцу столь заботливого герцога. – Какие будут соображения, друзья?
– Какое-никакое развитие событий, твое княжеское высочество, – хмыкнул Марк. – Если бы император ограничился изгнанием со службы, я сильно бы в нем разочаровался. Принимай приглашение. Терон, ты с нами?
– О чем речь...
– Не надо, – перебил Алекс. – Не только оставайся дома, но и пошли слугу за парой-тройкой приятелей. Пусть не забудут револьверы. Горлань им балладу про мои подвиги хоть до утра, спать не ложитесь. Если верить нашим фиолетовым... гм, коллегам, ночь обещает быть веселой.
– Ты думаешь...
– Я знаю, Терон. Ванджелис обожает игры с заложниками.
– Ноя не смогу неделями отсиживаться с Евой как в осажденной крепости.
– И не придется. Многое зависит от того, о чем договорюсь с герцогом. Либо не договорюсь. Так или иначе, мне потом уезжать, пропадет смысл давления на вас.
Рискнул вмешаться фиолетовый прим.
– Я могу передать синьору о вашем согласии на визит?
– Не торопитесь тей. Летим вместе. Компанией веселее.
– Дорогу покажете, – схохмил Марк, будто хоть кто-то в Леонидии не знает помпезный особняк резиденции Мейкдона.
Перед отлетом Алекс увлек в сторону Терона и Еву.
– Если начнутся какие-то грозные перемены, вам будет лучше на время покинуть столицу. Я дам знать.
Он обнялся с другом, поклонился Еве. За порогом дома втянул непривычный после монастырей аромат городских улиц. Руки привычно схватились за крыло.
Летней ночью над Леонидией уютно. Воздух теплый, поднимающийся вверх упругими струями, внизу – мириады огоньков, косо перечеркнутые изгибом реки с несколькими рукавами.
За короткое время жизни в столице Алекс не то чтобы полюбил ее – уроженцу гор вообще не свойственна излишняя приязнь к крупным городам. Скорее свыкся, сжился, Леонидия перестала быть чужой. Он не идеализировал город, когда здесь у власти находился Эдран, чье правление многие успели назвать «золотым веком». Но с Ванджелисом словно что-то враждебное поселилось в ночной тьме, какие-то хищное животное, пристально наблюдающее за летящими людьми из тысяч освещенных окон. К тому же часть городских обывателей наивно полагает, что именно Алекс их избавит от зверя, тей двадцати двух лет, из обедневшего северного дворянского рода, имеющий в активе лишь ничем не подкрепленный княжеский титул и шпагу.
Герцог принял ожидаемого спасителя империи без подчеркнутого радушия и показного желания завязать отношения накоротке. Разумеется, речь об исключительно деловых контактах, Мейкдон отдавал себе отчет, что Алекс не разделяет его экстравагантные склонности. Без прелюдий фиолетовый прямо спросил:
– Что вы хотели предложить императору?
– Разговор не на одну минуту, синьор. Не предложите ли мне присесть?
Герцог махнул ладонью, указывая на кресла, окружившие низкий, богато инкрустированный столик малой гостиной, которая для других столичных домов сгодилась бы по размерам и убранству на роль зала для больших приемов.
Алекс непринужденно устроился в кресле. Марк, хозяином проигнорированный, массивной тенью проследовал за другом и стал за спинкой кресла, зыркая по сторонам.
– Я позволю себе кое-что вам показать, – тей извлек из кармана камзола пачку мелко исписанных листков бумаги. – Монахи Шанхуна, вопреки сложившемуся о них представлению, следят за событиями в мире, изучают хозяйственные проблемы.
Алекс не уточнил, о каком именно мире идет речь. Максимум, на что он был способен, это скрывать детали и тем вводить собеседника в заблуждение. Врать прямо и беспардонно, как предпочитает большинство, честь не позволяла ему столь же категорически, как законы притяжения – взлететь киту к облакам.