Князь Кий
Шрифт:
Все они сейчас пристально и преданно смотрели на Кия, ожидая приказа. И он коротко сказал:
– Конь с тремя десятками - сторожите степь. Остальные - скачите от рода к роду с вестью о гуннах. На Росаву, на Красную, на Роську, на Стугну - до самого Ирпеня! Идите!
РОДЕНЬ.
Через три дня в полдень Тур с сыновьями и пленённым гунном появились на берегу Днепра, где впадает в него светловодая Рось. Они поднялись на высокую гору по названию Родень. Вокруг неё издревле живёт княжеский род - родь.
С двух сторон гора словно срезала - крутые, почти отвесные стены
Стоял тёплый солнечный день. С Днепра веяло свежестью широких плёсов, густыми запахами камыша, осоки, ракитника и ольшаника. Из пологих, поросших тёмным грабом, клёнами и орешником оврагов, доносилось весёлое щебетанье птиц, а в чистом голубом небе величественно парили гордые орлы.
[14] Поприще – здесь: старинная мера пути, суточный переход.
– Как тут красиво, отче!
– воскликнул восторженно Кий.
– Каменный Остров всем нам нравится, но здесь лучше! Почему ты, отче, не поселился на берегу этой величавой реки? Почему твой брат, а наш стрый Межамир, - на Днепре, а ты - на Росе?
Тур улыбнулся в бороду.
– И у нас совсем неплохо… А если перебрать все красивые места, что я повидал за свою долгую жизнь, да сказать - выбери наилучшее, то и я растерялся бы. Так много их было! И на Дунае, и на крутобрежном Рейне, и на тихой реке галлов - Сене, и в тёплой солнечной Италии… Где только меня с князем Божедаром в молодости не носило!… А возвратился-таки на свою родную Рось - и не жалею, и лучшего ничего не хочу.
С этими словами он ударил древком копья в ворота. Из-за них послышался старческий голос:
– Кто там? Князь Божедар почивает…
– Отворяй, Лось! С Каменного Острова мы. Тура, небось помнишь ещё?
– Тура! Как не помнить? Почитай полсвета исходили вместе!… Каким ветром занесло тебе, друже к нам?… Заезжай, заезжай!…
Скрипнул деревянный засов - и ворота широко распахнулись. Высокий, седой, но крепкий ещё на вид страж широко раскинул руки.
– Ту-ур! Друже! Ты такой же молодой, как всегда! И годы не берут тебя… Только голова побелела ещё больше…
Всадники спешились и вошли на подворье.
Старые друзья расцеловались. Оказалось, что они не виделись много лет, и теперь с удивлением и радостью разглядывали друг друга.
– А это твои сыны?
– Да, Лось, сыны.
– Ладные отроки… А это что за видение?
– указал на пленника, сидевшего на коне со связанными руками.
– Неужто гунн?
– Самый что ни на есть настоящий.
– Откуда ему тут взяться?
– Снова в степи они объявились.
– С этим ты и приехал к князю?
– Да, чтоб лиха не случилось.
– Князь почивает, будить не буду… Покличу княжичей, - решил Лось и поплёлся к одной из хижин, стоящих на круче.
– А вы тут располагайтесь.
От поветей прибежали отроки - забрали коней и, поставив у коновязи, положили им по охапке травы, а в жёлоб сыпанули по полведра отрубей.
Кий с братьями впервые приехали на Родень и теперь с любопытством рассматривали всё кругом.
Здесь, как и на Каменном Острове, стояло около пятнадцати хижин, обмазанных глиной и покрытых соломой. Среди них выделялось жилище князя Божедара. Оно было просторнее, выше, с красивым резным крыльцом, с большими окнами, в которых блестели на солнце стекла, привезённые князем из самого Цареграда.
Вдоль оврага - повети для скота, коней и других домашних животных, а также клети-кладовые. В поветях сейчас не было живности: и кони, и коровы, и свиньи, и овцы паслись на лугах. А кладовые закрыты - в них хранилось княжье добро, которое ему привозили, выплачивая дань с ближних и дальних родов, - зерно, мёд, полотна, меха, овчины…
С княжего подворья в сопровождении старого Лося вышло двое мужей. Один - лет тридцати, высокий, белокурый, с подстриженной кучерявой бородкой. А второй - молодой, не старше Кия. Но было в нём что-то, сразу привлекающее внимание, - приземистая, но ладная и сильная фигура, чёрный жёсткий чуб, широкое смуглое лицо с выступающими скулами. Быстрые, пылающие как огонь, черные глаза, такие непривычные для светлооких полян. Глаза эти так и впились в приезжих.
Старший сразу узнал Тура.
– Старейшина?! Будь здрав!… Что привело тебя к нам? Ведь время для княжей дани ещё не настало.
Тур поздоровался - сначала со старшим, потом с молодшим.
– Здрав будь и ты, княжич Радогаст! Приветствую тебя, княжич Чёрный Вепрь!… Да, не дань я привёз с сынами, а злую весть - гунны идут! Нужно с князем поговорить… И полонённого вот привезли!
– Пошли.
Они направились к жилищу князя.
Неширокие тёмные сени разделяли его надвое. По левую и по правую стороны - вытесанные из липы двери. Радогаст прошёл налево, а Чёрный Вепрь повёл гостей направо. Там снял заслонки с окон - и осветилось немалое помещение, со стенами, обмазанными белой глиной. Пол - деревянный, гладкий, застланный рогозой, аиром и свежей луговой травой. Вдоль стен - широкие лавки под цветастыми шерстяными одеялами. В почётном углу - тёсаный стол, покрытый ромейским столешником. На стенах оружие: луки, тулы [15] со стрелами, мечи, копья, боевые секиры, железная гуннская булава, два щита: один - небольшой, круглый, обитый медными шипами, второй - большой, продолговатый, сплетённый из лозы и обтянутый высушенной бычьей шкурой.
[15] Тул – колчан для стрел.
Не садились - ждали князя. Чёрный Вепрь стоял возле стола и молча разглядывал гостей. Молчал и старейшина Тур, утомлённый дальней дорогой. Неподвижно застыли его сыны. А пленник сгорбился в углу на полу и сквозь узенькие щёлочки глаз посматривал на полян.
Из сеней послышалось глухое покашливание. Скрипнула дверь - ив горницу вошёл князь Божедар, некогда сильный, широкоплечий и высоченный муж, а теперь - костлявый, согнутый, измождённый немощью старик в накинутом на плечи красном княжьем корзне [16] . Радогаст поддерживал отца под руку.
[16] Корзно – старинная верхняя одежда, плащ.
Князь прищурился от яркого света.
– Так кто, говоришь, прибыл? Старейшина Тур?
– поводил выцветшими глазами Божедар. Затем, узнав старейшину рода русов, радостно заговорил: - И вправду, Тур!… Вот не ждал!… Здрав будь, старейшина! Какими ветрами? Что привело тебя на Родень, да ещё с такими добрыми молодцами?
Они обнялись.
– С сынами, княже… С сынами…
– С сынами? Это хорошо… Благодаренье богам за то, что навестил… Дозволь ещё раз обниму тебя. Должен поведать тебе: печалует меня, что всё реже вижу прежних друзей, с которыми полсвета исходил… Одни погибли, другие к предкам ушли, а остальных, как и меня хвори одолели, да старость пригнула к земле…