Князь Немертвый

Рацлава Зарецкая

– Не знает, – прошипел князь, все еще не отпуская плеча Генриха.

– Зачем тогда вы ее здесь держите?

– Потому что Софья захотела гувернантку человека, а людских женщин, которые знают о нас, почти нет. Разве что жена и дочери губернатора, но их не взять в гувернантки, увы.

Генрих задумчиво покивал, а затем, взглянув на меня, тихо заметил:

– Ну и проблем ты создала князю.

Я виновато закусила губу. До этого момента я и не думала, чем может обернуться мое желание иметь при себе гувернантку-человека.

–

У нас не было проблем до тех пор, пока не появился ты. – Князь толкнул Генриха ко входу в гостиную. В его тоне уже не было злости. Кажется, он успокоился. – Софья, дорогая, займись списком гостей на званный вечер в честь твоего совершеннолетия. Нам с Генрихом надо поговорить – все же больше десяти лет не виделись.

Сильно ли досталось Генриху, сказать не могу, потому что сразу же отправилась к себе. Около часа я занималась списком гостей и, составив его, спустилась на кухню, чтобы выпить молока на ночь.

Из гостиной доносились приглушенные голоса и тихий смех. Проходя мимо, я осторожно заглянула в приоткрытую дверь и замерла, не в силах пошевелиться.

Князь улыбался.

Не ухмылялся, не скалился, а именно улыбался. Искренне, открыто и… красиво. Так, что у меня ёкнуло сердце.

Когда же он тихо рассмеялся, демонстрируя морщинки в уголках глаз, я вдруг почувствовала, что злюсь. На князя, за то, что он никогда мне так не улыбался, и на Генриха, который смог его развеселить.

Залпом допив молоко, я оставила стакан на трюмо в прихожей и вернулась в спальню. Сон долго не шел ко мне. Перед глазами стояла улыбка князя, которая на миг превратила его из бесчувственного вампира в простого человека.

Через пару дней, отправляясь в городскую управу, я взяла с собой два пригласительных: один для губернатора и его семьи по настоянию князя, а второй – для Дмитрия.

– Добрый день, Софья Андреевна. – Алексей Терехов широко улыбнулся при виде меня. Одной рукой он держал целую кипу документов, а второй то и дело поправлял спадающие на нос очки.

– Доброе утро, Алексей Петрович, – улыбнулась я ему в ответ. Рука чесалась на зло князю отдать приглашение этому юноше.

– Вы к губернатору на доклад?

– Да, а вы… – Я замолкла, сочувственно глядя на кипу документах в руках молодого человека.

– Да-да, погряз в бумажках, – вздохнул Алексей.

Мое сердце сжалось. Недолго думая, я вынула из сумочки одно из приглашений и протянула его Алексею.

– Тогда, может, вы развеетесь на званном вечере в честь моего совершеннолетия? Буду рада видеть вас.

Глаза Алексея радостно заблестели. Он протянул руку за пригласительным.

– Спа… – не успел договорить он. Кипа бумаг, что держалась на одной руке молодого человека, качнулась и повалилась на пол, разлетевшись по разным сторонам. Алексей охнул и, сунув пригласительный в карман сюртука, кинулся подбирать бумаги.

– Простите, это все по моей вине. – Я тоже принялась подбирать документы.

–

Нет-нет, это из-за моей неловкости! – замотал головой Алексей. Очки на нем и вовсе не держались, когда молодой человек наклонял голову.

– Вы их лучше снимите, – я указала на его очки. – От греха подальше.

– О, да, конечно. – Алексей поспешно снял очки и сунул их в карман. – Большое спасибо за приглашение. Я непременно буду.

– С нетерпением буду ждать вас.

Позже, собрав все бумаги и проводив Алексея до архива, я встретила Дмитрия, который одарил меня невероятно добродушной улыбкой. Второй пригласительный я отдала ему без колебаний. Губернатор подождет до завтра, а князь об этом не узнает. Разве что на самом вечере, когда придет Терехов.

Пожалуй, это было одно из первых крупных непослушаний князю, и от этого мое сердце отчаянно билось. Причиной же этого непослушания была обида на то, что за все десять лет он ни разу не улыбнулся мне так, как улыбался Генриху.

Глава 5

В день моего рождения мама не смогла сдержать слез. Я смотрела на ее состарившееся загорелое лицо с россыпью морщин, на сухие мозолистые руки, на согнутую от ежедневного тяжелого труда спину, и думала, что меня бы тоже постигла такая же участь, если бы не князь.

– Какой же ты красивой выросла, – бормотала мать, разглядывая меня сквозь слезы. – Не чета какому-то конюху. Как хорошо, что бог отвел тебя от этой судьбы. Ишь, какая стала! Настоящая барышня. Тебе теперь и жениха надо под стать. – Она шмыгнула носом, быстро вытерла слезы и покосилась в конец гостиной, где князь о чем-то разговаривал с Данияром. – Глеб Владимирович на тебя случайно глаз не положил?

– Мама! – возмущенно произнесла я. – Я ему как племянница.

– Не дочь же, – фыркнула мама.

Мимо нас, склонив голову в приветствии и лучезарно улыбнувшись, прошел Генрих. Мама проводила его заинтересованным взглядом и тихо спросила у меня:

– А он кто? Тоже племянник?

– Дальний родственник.

На самом деле я не знала, связывает ли князя родство с Данияром или Генрихом. Судя по тому, что Данияр относился к нему с большим почтением и называл «княже», а Генрих вообще был англичанином, то родственной связи между этими тремя не было. Однако полностью я не была в этом уверена.

– Прекрасно выглядишь, Софья, – раздался совсем рядом низкий голос князя.

Окунувшись в размышления, я не заметила, как он подошел. Взгляд темных глаз с легким интересом скользил по мне и по моему нежно-голубому платью с белыми оборками.

– Она выросла красавицей, не так ли? – подхватила мама, подобострастно склонившись перед князем.

Он ничего ей не ответил. Лишь загадочно улыбнулся каким-то своим мыслям.

– Софья! Ты в этом платье похожа на Снегурочку! – воскликнул Генрих.