Князь Немертвый
Шрифт:
— Лиззи, — перебила я ее, — прошу, отпусти меня. Я понимаю, что тебе было ненавистно жить с нами, но ты была ко мне добра, пусть и притворялась. Ты стала мне учителем, другом и сестрой. Прошу, отпусти меня. Во имя той, кем ты стала для меня…
— Почему ты так к нему рвешься? — тихо спросила Лиззи, непонимающе глядя на меня. — Это ведь прекрасный шанс избавиться от этой болезненной привязанности и начать жизнь сначала.
Я сочувственно улыбнулась ей. Жалок тот человек, который
— Ох, Лиззи, — вздохнула я. — Ты и представить себе не можешь, что он для меня значит.
Долгое время Лиззи размышляла, будто действительно пыталась понять, что значит для меня Глеб. Затем презренно фыркнула и отпустила меня.
— Делай, что хочешь. Все равно одна ты не сможешь им помочь.
Одна я ничего не смогу, это правда. Но я вовсе не одна.
Ничего не говоря Лиззи, я в последний раз взглянула на полыхающий дом, в котором обрела счастье, пусть и не сразу это поняла. Казалось, что судьба повторяется, и вместе с домом горит моя вторая жизнь, однако на этот раз я не горела вместе с ним, и могла бежать. Бежать, чтобы позвать на помощь и спасти своего возлюбленного.
— Ты остаешься здесь, и это не обсуждается, — бросил Игнат, покидая управу вместе с еще четырьмя вампирами — столько всего удалось застать в управе за несколько часов до рассвета.
— Я могу сходить за подмогой, — настаивала я.
— Не стоит, мы справимся.
— А я думаю, что стоит! Если им удалось забрать трех сильных вампиров, то они сильны. Нам нельзя их переоценивать.
Игнат хмуро посмотрел на меня и тоном, не требующим возражений, произнес:
— Оставайся здесь и жди.
Я недовольно зарычала, но никто не обратил на этот мой протест внимания. Когда вампиры ушли, я, недолго думая, кинулась в кабинет Глеба. Там я нашла связку ключей от камер и поспешила вниз.
— Барышня Софья! — воскликнул Борис, увидев меня у своей камеры. — Какими судьбами?
— Глеб в опасности, — сказала я, ища подходящий ключ.
— И ты пришла именно ко мне? — вопросительно изогнул брови Борис.
Не думала, что мне придется его убеждать…
— Глеба, Данияра и Генриха забрал Орден и хочет казнить их всех на рассвете на Лысой горе.
Борис мгновенно поменялся в лице и подошел почти вплотную к двери.
— Только не надо произносить эту фразу, — вздохнула я, открыв дверь камеры.
— Какую? — Борис протянул мне руки в оковах, и я снова занялась поиском ключей.
— «Я же говорил».
— Ты сама ее только что сказала.
— Я пришла просить твоей помощи, а не припираться с тобой, — заметила я, пробуя второй ключ.
— Прости, сестренка, не удержался, — ухмыльнулся Борис. —
— Это не удивительно, ведь он вырастил меня.
— А доверять близким родственникам не научил…
— Да я тебя первый раз увидела!
— Не первый.
— Первый! — разозлилась я. — Когда бы я тебя еще могла увидеть?
Борис склонил голову на бок, прищурил глаза и серьезным голосом произнес:
— На лесной опушке, когда мы с братом спасли тебя от волка.
Связка ключей выпала из моих рук.
— Ты меня помнишь? — пробормотала я, ошалело глядя на Бориса.
— Нет, конечно. Даже вампиры плохо помнят то, что было много столетий назад. Я вижу это по твоим глазам. У меня такой дар — видеть в глазах людей их прошлые жизни.
— Они есть у всех? — Не сводя взгляда с Бориса, я наклонилась и подобрала связку ключей.
— Только у ведьм.
— И скольких ты видел? — Я снова занялась подбором ключа.
— Немного. Можно легко посчитать на пальцах рук.
— Бесполезный дар, не находишь?
— Есть такое, — усмехнулся Борис.
— Готово!
Замок щелкнул, оковы раскрылись и упали на пол, освобождая руки Бориса.
— Прекрасно! — объявил он, потирая запястья. — Идем спасать моего непутевого младшенького!
Еще издали мы увидели через окна экипажа огни на Лысой горе.
— Интересно, Игнат уже там? — пробормотала я, всматриваясь в ночную тьму.
— Сейчас узнаем!
Борис остановил возницу и, сунув ему приличную сумму денег, сказал:
— Когда я свистну, ты немедля прискачешь и заберешь нас оттуда, понятно?
— Чего ж непонятного, барин? — улыбнулся беззубой пастью возница. — Свистишь — я приезжаю.
— От тебя будут зависеть много жизней, — Борис хлопнул мужика по плечу и поманил меня за собой.
Крадучись мы подобрались ближе к огням и прислушались. Звуков сражения не было. Лишь несколько тихих мужских голосов и потрескивание огня.
— Видишь что-нибудь? — тихо спросила я у Бориса, который стоял чуть впереди и вытягивал голову, пытаясь осмотреться.
— Человек двадцать. Все вооружены. Глеба нигде нет, но посередине вижу три фигуры на коленях с мешками на головах. Скорее всего, это он и его дети.
— Дети? — не поняла я.
— Обращенные им вампиры, — с неохотой пояснил Борис. — Они…
— Ты что здесь делаешь, Софья?! — Из кустов к нам вышел Игнат. Вид у него был очень и очень недовольный.
Я же была рада видеть его живым. Однако когда Игнат перевел взгляд с меня на Бориса, лицо его стало еще более злым.
— А его ты зачем выпустила?!