Князь Олег
Шрифт:
Как-то утром Олег увидел огромные стволы деревьев, приготовленные для закладки стены, и решил, что той глины, которая имеется под рукой и необходима для засыпки стволов, явно мало. Он позвал Мути с его дружиной силачей и отправился вместе с ними посмотреть на донской пласт глины, давно раскопанный ратниками и истощавшийся, так как ее использовали не только русичи строители оборонительных сооружений, но и хазарские гончары.
Олег взглянул на срез пласта глины.
— К лесу подступаем, — заметил он и в раздумье покачал головой. —
— Кто здесь хозяин, великий князь Олег? — прервал Олега силач Глен и недоуменно посмотрел на своего предводителя.
— Ты прав, — вздохнул Олег. — Надо сначала срубить лес, — решил он и приказал дружинникам, наваливающим глину на телеги, прекратить раскапывать пласт в опасном месте.
В это время он заметил, что к глиняному раскопу идут гурьбой хазары с тачками. Вид их говорил сам за себя: грязные халаты, усталые лица, согнутые спины, медленная, тяжелая походка. Но эти хазары не были еще стариками!.. Рядом с тачками они вели детей, дети отличались от взрослых: это были чистые, ухоженные дети, которые ступали по земле твердой, веселой поступью.
Поравнявшись с Олегом, хазары остановились и поклонились своим завоевателям.
— Вы за глиной? — спросил их Олег.
Они еще раз поклонились.
— Но пласт выбран, мы подступаем к лесу, и сейчас брать глину опасно. Может произойти обвал.
Хазары выпрямились. Удивленно посмотрели сначала на именитого русича, потом так же удивленно посмотрели в глубину пласта, где, как им казалось, никогда не должна была кончиться глина, поняли наконец, что русич-завоеватель не шутит, что действительно брать глину в раскопе опасно, и стали громко выражать свое горе.
Олегу стало жаль хазар. Он немного подумал, затем спустился вместе с Мути в раскоп и, поставив подпоры под нависший пласт земли, разрешил хазарам набрать глины.
Хазары оживились, заулыбались, сбросили с себя верхние ветхие халаты и в чистой одежде с чистыми детьми осторожно и с благоговением начали руками накладывать глину в небольшие тачки.
Глен, наблюдая за работой хазарских гончаров, в раздумье говорил Олегу:
— Глина для них не просто строительный материал. Глина для них часть души бесконечно большой и доброй природы. Если к ней прикоснуться грязными руками и с бранными словами на устах, то у гончара не получится работа. Вот почему они берут глину только чистыми руками и в чистой одежде, обязательно зовут своих детей, ибо считают, что чище детской души ничего нет.
Олег кивал, слушая объяснения Глена, и наблюдал за хазарами, лица которых светились счастьем и молодостью.
— Их вера в своего Йогве говорит, что руки надо отдавать делу, а душу, окрыленную радостным трудом, — Богу! Никогда нельзя грустить, когда трудишься! Ибо печаль отразится на изделии труда и Бог увидит, как недовольны жизнью чада его. Нельзя гневить Бога! Трудом надо славить Бога! — проговорил Глен и помог первому хазарину вытащить тачку из раскопа.
— И все хазары так думают? — спросил Олег, помогая второму хазарскому гончару справиться с тяжелым грузом.
— Да, — ответил Глен. — Вот спроси об этом кара-хазарина [46] ,
Олег посмотрел на хазар, преодолевших крутой подъем с тачками, нагруженными глиной, увидел на всех лицах просветленные улыбки и громко спросил:
— А если мне надо лес ваш срубить, я тоже должен улыбаться, ибо и это работа, угодная вашему Богу?
Хазары, улыбаясь, закивали ему в ответ.
46
Кара-хазарин — черный хазарин; хазарин, происшедший от смешения народов, вышедших из Индостана, и занимающийся каким-нибудь ремеслам.
— А если я вырублю леса больше, чем мне надо для работы? — спросил он, зорко вглядываясь в лица хазар.
Хазары перестали улыбаться.
— Сначала одно дерево красиво одень в ленты, бусы, парчу, потом спой возле него хвалебные песни небу, чтобы Бог не отнял у нас лес навсегда, а уж потом вырубай деревья, пока рука рубить не устанет, — с доброй улыбкой объяснил старший гончар Олегу и покачал головой: —Не смущай небеса лживыми речами, именитый русич! Ты не уничтожишь наш лес, ибо ты созидатель, а не разрушитель!
Олег внимательно посмотрел в зеленоватые глаза хазарского гончара и тихо пробормотал:
— Благодарю тебя за добрые слова.
— А лучше бы ты, знатный русич, глиняные заторы творил, нежели лес наш редкий рубил, — с грустной улыбкой посоветовал гончар и тихо спросил Олега: — Ты по мокрой глине сможешь пройти?
— Нет, — растерянно ответил Олег.
— Вот и враг не пройдет.
— Но… по вашим степным воротам надо столько глины да воды на вышках ставить, что… не знаю, какие вышки эту тягу выдержат, — возразил Олег.
— А ты не на вышках, а на дорогах… на дорогах надо глиняные заторы сооружать; вот это дело! — серьезным тоном посоветовал гончар.
— Скажи, кара-хазарин, твой род давно на этой земле проживает? — спросил Олег гончара, задержав его возле себя.
— Могу перекатиться по этой земле при тебе, именитый русич, прямо в белом халате! — гордо ответил хазарский гончар.
— Да, наши тоже подтверждают принадлежность к своей земле перекатыванием, — удивился Олег. — Каким же образом столько одинаковых обычаев живет в столь отдаленных краях? — скорее самого себя растерянно спросил Олег.
— Я думаю, завоеватель-русич, самые древние корни наших народов — одни, — просто ответил гончар и с горечью добавил: — Только одни ветви этих корней породили белых правителей, а другие ветви — черных тружеников. Но я не горюю, ибо унывать — великий грех! Небо может добавить горя или уныния тому, кто любит наводить печаль вокруг. Счастья тебе, великий князь русичей! Благодарим тебя за помощь! — с поклоном проговорил гончар и примкнул к хазарам, ожидающим его в стороне.
Олег пропустил гончаров и задумчиво смотрел им вслед до тех пор, пока они не скрылись за поворотом…