Князь орков
Шрифт:
Совет заседал теперь редко; эльфы предоставили людям самим заправлять своими делами, и, как логичное следствие этого решения, покой и порядок, царившие в амбересо времен окончания Второй войны, сменились волнениями и беззаконием. Люди шли войной друг на друга, Царство карликов погрязло в бесправии, а народы Хаоса — в первую очередь гномы и орки — угрожали границам. Было очевидно, что все, некогда выстроенное эльфами, рухнет, но сыновья и дочери Мирона перестали ломать себе над этим голову. Тысячи лет они защищали Землемирье от сил тьмы — пусть смертные теперь сами думают, как выпутываться из этой ситуации.
Тем больше удивился князь Лорето тому, что было созвано внеочередное заседание Совета. Должно быть, случилось нечто экстраординарное, нечто, заставившее Айлонвира и остальных еще раз заняться делами смертных…
— Вы меня звали, — сказал Лорето, выходя в центр широкого круга. Над ним возвышалась куполообразная кристальная крыша зала Советов, через которую проникали лучи заходящего солнца, окутывая собравшихся дивным светом.
— Звали, — подтвердил Айлонвир. Внешне председатель казался юным и прекрасным, как и все эльфы; прямые длинные волосы обрамляли угловатое аскетичное лицо без единого изъяна. Но в глазах его отражался груз столетий, на протяжении которых Айлонвир возглавлял Высокий Совет, а также тихая печаль о том, что произошло за это долгое время — кровавые битвы, интриги и предательства. Айлонвир познал мир смертных с темной стороны, но знавал и расцвет амбера. И все же казалось, будто что-то очень сильно беспокоит его.
— Чем могу вам быть полезен, Высокий Совет? — услужливо поинтересовался Лорето. По его виду нельзя было сказать, что требование прийти на заседание Совета пришлось ко времени. Он собирал вещи для дальнего путешествия. Корабль, который должен был отвезти его к Дальним Берегам, отправлялся через несколько дней…
— Лорето, — начал Айлонвир, — мы посылали за тобой, потому что ты — последний представитель рода Фаравина. В тебе течет кровь Видящего.
— Совсем немного, — отмахнулся Лорето. Он не любил, когда ему напоминали о великом предке. Обычно это влекло за собой наложение новых обязательств.
— И все же, ты — последний представитель рода, и должен знать, что произошло далеко на севере, в ледяном храме Шакары.
— В храме Шакары? — Лорето пришлось приложить усилия, чтобы никто не заметил, в какой ужас повергли его эти слова. Небрежным жестом отбросив назад свои светлые волосы, он глубоко вздохнул. — Что же произошло? — спросил он затем.
Айлонвир медлил с ответом. Повисло напряженное молчание, а затем он заговорил снова.
— Аланна, Верховная священнослужительница Шакары, была похищена, — поделился он своей тревогой с князем Тиргас Дуна.
— Аланна… похищена? — в ужасе вскричал Лорето, чтобы затем, уже овладев собой, тихо переспросить:
— Аланна была похищена? Кем?
— Осмелились на это два чудовища, орки из Гнилых земель. Большего мы, к сожалению, пока не знаем.
— Но… как же это могло случиться? — переспросил Лорето, все еще не оправившийся от удивления.
— Стражники стали небрежно относиться к своим обязанностям, — печальным голосом пояснил Айлонвир. — Они устали, так же, как и мы все. И все же — очень плохо, что это произошло. Известие принес нам орел.
Лорето кивнул, а в горле у него образовался комок.
— Да, это плохо, — сдавленным голосом произнес он.
— Только священнослужительница Шакары знает, где найти Сокрытый Город, и только избранному, о котором говорил в своем пророчестве Фаравин, может она открыть тайну, а также показать дорогу в Тиргас Лан. И все же… мы опасаемся, что орки могут завладеть тайным знанием…
— Как это? — спросил Лорето. — Разве вы не доверяете Верховной священнослужительнице? Высокий Совет, я хорошо знаю Аланну. Она посвятила свою жизнь сохранению тайны Шакары. Никогда не сделает она ничего такого, что могло бы повредить ее народу. Она скорее умрет, чем выдаст знание о Сокрытом Городе.
— Можем ли мы быть уверены? — спросил Айлонвир, и члены Совета вместе с председателем одарили Лорето взглядами, которые совершенно не понравились последнему.
— Думаю, да, — ответил эльфийский князь, но прозвучало это не очень убедительно.
— Давным-давно, — тихо произнес Айлонвир, — когда в амберпришли первые эльфы, Тровна была плодородной землей. Там не было леса, а были бескрайние поля. Там воздвигли мы Тиргас Лан, древний город, из которого эльфийские короли мудро и мягко управляли амбером, на благо всех народов мира смертных. Но мир оказался не вечен. Потому что один из нас — и мне стыдно признаваться, что он входил в состав этого Совета… воспользовался знаниями о сущности этого мира во зло, чтобы использовать их в своих собственных интересах. Он отвернулся от истинного учения и обратил свой взор к темным искусствам, желая только увеличивать свою силу и влияние. После того как его застали за кощунственными экспериментами, он был изгнан из Тиргас Лана. О нем не было вестей много лет — лет, когда над Землемирьем сгущались тучи. Появились орки, а с востока и севера нашим границам начали угрожать гномы и тролли.
В конце концов, когда мы о нем уже забыли, Темный Эльф вернулся — во главе огромного войска орков и троллей, а также других низших существ. От своего настоящего имени он отказался — теперь он называл себя Маргок, повелитель Тьмы, и он вверг амберв кровопролитную войну. Битва продолжалась долгие годы, и полегли в ней многие герои древних дней, но в конце концов нам удалось победить Маргока.
— Но не окончательно, — вставил Лорето.
— Нет, не окончательно. — Айлонвир кивнул. — После того как нам не позволено было поймать его, столетия спустя Маргок вернулся. С помощью лживых обещаний он осуществил союз орков и людей, и началось то, что мы называем Второй войной. И вновь длилась битва долгие годы, прежде чем Маргоку удалось с помощью предательства открыть Великие Врата. Решающая битва состоялась на стенах Тиргас Лана, и только применив волшебство и магию, сумели мы вновь победить Маргока. Чтобы никогда впредь не творил он зла, его тело было предано огню, а его бессмертный дух — заперт в стенах Тиргас Лана. На всю страну мы наложили проклятие, благодаря которому поля и плодородные земли заросли в прямом смысле слова непроходимым лесом, чтобы никому не удалось когда-либо снова войти в Сокрытый Город, как мы стали называть теперь Тиргас Лан. Только для того одного, о ком говорится в пророчестве Фаравина, кто придет однажды, чтобы освободить Тиргас Лан и вновь объединить амбер, и хранилась тайна все эти годы, далеко на севере, в храме Шакары. А дух Маргока все еще витает в Тиргас Лане, заточенный столетия назад, но все такой же злой и испорченный, как и тогда. Теперь ты понимаешь, почему мы тревожимся, Лорето?
— Я знаю историю Маргока, — заявил Лорето, — и, конечно же, понимаю, почему вы беспокоитесь, почтенные члены Высокого Совета. Но заверяю вас, опасности нет. Всю свою жизнь Аланна выполняла свои обязанности. Она скорее умрет, чем покажет приблудным чудовищам путь в Тиргас Лан. Никогда не выдаст она тайну.
— И даже под пытками?
— Никогда.
— Даже под воздействием магии?
— Даже так.
— Даже от отчаяния?
— Даже от отчаяния.
— И от отвергнутой любви?
Лорето хотел ответить так же, как и раньше, — и тут до него дошел смысл сказанного Айлонвиром. То, как смотрели на него члены Совета, вдруг показалось ему осуждающим. Он неуверенно уставился в пол, даже покраснел, что случается с эльфами крайне редко.
— Высокий Совет, — тихо произнес он, — не знаю, что вам сказали, но…
— Лорето, — строго перебил его Айлонвир, — мы знаем, что ты испытываешь к священнослужительнице Аланне.