Князь Рус. Прорваться в Гиперборею; Князь Гостомысл — славянский дед Рюрика
Шрифт:
Чуть в стороне Мста что-то рассказывала отцу, видно жаловалась на сородичей Руса и на их неумение ходить быстро. Князь кивнул в ее сторону:
– Меня Мста нашла. И не помню как. Очнулся вот с Чигирем. Они хорошие люди и нашего языка.
– Это мы уже знаем. Тимар сказал, что они живут в этих краях издревле и что Земли предков давным-давно нет, там пустыня ледяная.
– Я знаю.
Мста настаивала на том, чтобы возвращаться обратно, мол, Руса заберут его сородичи, но Чигирю уж очень хотелось посмотреть, как живут
Хотя решили выйти с первым светом, разговоры вели допоздна. Снова и снова расспрашивали Чигиря о ледяной пустыне на сивере, о радуницах, полыхающих по ночам, о его Роде, рассказывали о своем.
Уже пришедший в себя Рус был счастлив встрече с родовичами, его глаза блестели, как самые яркие звезды. Время от времени он ловил на себе ревнивые взгляды Мсты, не понимая, чего это она? Похоже, девушке не слишком хотелось, чтобы он возвращался в свой Род.
Но утром, не простившись, Мста исчезла. Радок подивился: и как девка не боится ходить по лесам одна? Чигирь пожал плечами:
– Она выросла в лесу, слово знает…
Рус попытался встать, но быстро понял, что опереться на ногу пока толком не может. Пришлось соорудить волокушу и тащить его лежа. Это мучило князя, но что он мог поделать? Так все равно быстрее, чем если станет ковылять по снегу на одной ноге.
К вечеру того же дня доползли до стана. Чигирь давно дошел бы, но приходилось тащиться вместе со всеми. Он смотрел на родовичей Руса и дивился: глупые люди, носят одну одежду мехом наружу. Внутри получалось стыло и к телу шершаво. Куда лучше одну внутри из тонкой шкурки соболя, а вторую наружу, выворачивая мехом по-разному, когда тепло или холодно. И лыж у них не было… Не ходили много по снегу? Но Рус говорил, что они уже много лет в пути. Неужто не догадались?
Как они выдержали такой далекий путь, если такие глупые? Но, наверное, глупые не все, Рус вон какой умный!
Вовремя они вернулись в стан, в тот же вечер началась поземка, к утру закружившая такой метелью, что и другой край поляны не виден. Русу тут же наложили распаренные травы, напоили отварами и устроили снова спать. Сначала он отказывался, мол, так выспался за последние дни, что до самой весны не захочется, но видно была добавлена в снадобье Тимара сон-трава, потому что голова у князя все же поникла и он притих. Снилась Русу на сей раз не Полисть, а… серые глаза Мсты, которая строго спрашивала, почему он лежит, когда надо идти.
– Куда? – вопрошал Рус, но девушка только смеялась в ответ и махала рукой, зовя за собой.
Пока князь спал, его новый знакомый осваивал стан.
Пользы от Чигиря оказалось много. Для начала он обошел все постройки, внимательно оглядывая каждый угол, качая головой и цокая языком. Похоже, что понравилось не все, обнаружил и недоделку. Не зная, как объяснить, подозвал к себе Вукола, тыкал пальцем в износившуюся петлю от двери, мол, что же ты, не видишь?! Тот со вздохом разводил руками: да вижу я, а где взять металл, если последнюю криничку берегут пуще своего глаза. Вот раскует ее, и тогда что?
С места гибели Илмеры удирали так, что ни одну петлю от двери не сняли, все оставили, когда вспомнили, было поздно, не возвращаться же в страшный лес. Использовали уже все, что когда-то взяли с собой из Треполя, и даже то, что дали в Дивногорье. Больше брать неоткуда. Вукол, правда, хотел бы поискать, но они нигде не стояли так долго, чтобы хватило времени.
Немного погодя Чигирь долго вертел в руках ту самую последнюю болванку, которую Вукол принялся расплющивать большим камнем. Наблюдал за действиями коваля, кивал, что-то бормоча.
Что там себе понял Чигирь – неизвестно, только на следующий день исчез, как не бывало. Словен заволновался, но Вукол показал на оставленный им большой куль с разными приспособлениями:
– Куда денется? Вернется.
Чигирь появился через три дня, на волокуше на сей раз лежал небольшой мешок, но по глубине оставленного следа было ясно – там что-то очень тяжелое. Помогая втащить в жилье, Рус ворчал:
– Ты что, камней принес, что ли?
Чигирь что-то объяснял, только как поймешь? В мешке действительно громыхали камни. Но стоило Вуколу глянуть, что это, как он едва не бросился обнимать охотника. Чигирь притащил откуда-то медные камни!
– Где взял?!
Охотник махнул рукой в сторону холмов:
– Там много.
Но это оказалось не все потрясение; когда камни из мешка вывалили на пол, рты раскрылись не у одного Вукола. Вперемешку с желтым металлом лежал и серый, и даже блестящий! Одного этого мешка бы хватило, чтобы скупить половину Треполя. Все подумали одно и то же: каковы же были Рипейские горы, если так хороши их остатки?!
На следующий день Чигирь вдруг прислушался и бросился к выходу из жилища.
– Что ты?
– Там… там Мста!
– Что-то со Мстой?
– Нет, пришла.
Рус удивился:
– Вы же договорились встретиться на поляне через два дня?
– Она пришла сюда.
Чигирь уже стоял перед внешним тыном, Рус едва поспевал за ним на своей больной ноге. Почему-то князь волновался из-за встречи со своей спасительницей. Неужели из-за строгих серых глаз во сне?
Снаружи никого не было, но Рус уже прекрасно понял, что между Чигирем и Мстой есть какая-то особая связь, они хорошо слышат друг дружку издалека.
– Мста!.. Мста!..
Вот теперь и князь увидел, что между деревьями мелькает силуэт девушки. Она бежала споро, значит, ничего не случилось? Чигирь не захотел объяснять, почему Мста ушла одна.
Девушка тащила за собой волокушу, на которой лежало что-то большое… Русу стало смешно: неужто еще один спасенный? Но оказалось – матерый секач! Как убила, рассказывать не стала, просто кивнула, мол, заберите. Рус заметил, что оставшиеся у них две собаки ни на Чигиря, ни на Мсту не залаяли, точно чувствовали хозяев.