Князь Рязанский
Шрифт:
Сейчас от своей любви Михаил, благодаря мне, «избавился». Я дышал абсолютно ровно в сторону всех девиц этого мира. Хотя женоненавистником я не был, но жизнь меня научила, что любая женщина, это для мужика только проблема. Для себя я решил давно, что женщины – это цветы. Хочешь себе в дом цветок, – бери, холь, лелей и радуйся, но не ожидай ничего взамен.
Мы шли рядом с телегой по обе её стороны, и Петька опять заныл про «жениха» и «невесту».
– Слушай, Петух, я тебе говорил,
– Говорил. Много раз.
– И ты мне не веришь?
– Не а, – захихикал он.
– А ты думаешь, зачем мне батька пищать прислал? Стрельну тебя, а потом скажу, что ты сам, по дури своей… При заряжании порох иногда сам взрывается, если его шомполом сильно пыжевать. Вот шомполом я тебя и стрельну. Прямо в глаз. Если не отстанешь. И запомни… Мария – жёнка князя Московского. Это решено, и никому не изменить. Мне чужая жёнка не нать. Других вон сколько ходит, – махнул я рукой. Батька мне присватал дочку боярина Тишина. Знаешь такую?
– Слышал… Красивая, бают.
– А слышал, что после венчания, Великий князь Василий берет Ивана своим соправителем? И вотчину ему уже выделил – Переяславль-Залесский. Иван зовет меня к себе боярином. Вот… Думаю, пока.
– Ну, ты?
– Вот тебе и «ну ты». Мне Иван предложил его дружкой быть на венчании. Потому и ждут меня там. А ты, где будешь? На площади перед церквой стоять? Либо в хороводе ходить? Тебе дружить со мной надо, тогда, может и за тебя я слово молвлю Ивану.
– Мы, бояре Тверские…
– Безземельные, – добавил я, усмехнувшись.
Тем временем мы подъехали к подворью боярина Патрикеева, московского воеводы и давнего друга отца Михаила.
– Помоги мне сумы донести, – приказал я Петьке и взял «лёгкую» сумку. Тот сначала взъерепенился, но глянув в мои глаза, потянул лямку.
– Там камни, чоли? – Он попытался открыть сумку, но наткнувшись на княжеские сургучные печати, отдёрнул руку.
– Свинец к пищали и порох.
Мы кое как сняли сумки с телеги, и застучали в свежеструганные ворота.
– Отворяй!
– Кто стучит?
– Михаил, сын боярина Телятевского.
Открылось небольшое оконце, и в него выглянул привратник.
– А, Михаил? Заходь, – сказал он, открывая небольшую дверцу в воротах. – Тут тебя людишки князя Ивана спрашивали.
– Знаю. Вещи токма положу и уйду. Не запирай на засов.
– Не положено, – сказал привратник, закрыл дверь и, с помощью напарника, задвинул дубовый засов, перекрывавший ворота во всю их ширину. – И ты тут, Пётр? Здрав будь.
– И ты будь здрав, Никита.
С трудом взобравшись на высокое крыльцо подклети, мы втащили мешки в мою горницу, и сунули вместе с пищалью под лавку.
– Пошли, – сказал я Петру.
Через некоторое время мы уже стояли у ворот двора Великого Князя Московского.
– Что надо? – Спросил привратник.
– По велению князя Ивана Васильевича, Боярский сын Михаил Телятевский прибыл ко двору.
– Проходи, а это кто с тобой?
– Боярский сын Пётр Бороздин, – сказал Петька.
– Не велено, – коротко бросил привратник, и затворил перед Петром ворота. –Пройди в привратную службу, – показал он мне копьём слева от меня в одноэтажное строение.
Войдя в длинное помещение типа казармы, с галдящими без дела стражниками, я снова доложился дежурному.
– А! Уже искать послали гонца. Кузьма, – крикнул он, – проводи до палат князя Ивана.
Мы вышли во двор и пошли вдоль казармы, к стоящему терему. Дальше меня передавали от одного стражника – другому, пока не довели до княжеских палат, у которых стояли два громадных копейщика. Когда один из них докладывал о моём прибытии, он заглядывал в дверь, едва не склонившись в поясе, хотя я в дверь вошёл, чуть склонив голову.
– Здрав будь, Великий Князь.
– И ты будь здоров, Михаил, – сказал Иван. – Не рано ты меня величаешь?
– Так слух ходит, что батюшка твой Василий в соправители тебя берёт.
– Кто так говорит? – Хмуро спросил Иван.
– А разве не так?
– Так, да не так. Не дано то знать людишкам пока. Не объявлено указом княжеским. Только мне он вчерась сказал, в вечеру. А ты, как смог узнать?
Я лихорадочно перебирал варианты. Упав на колени, и склонив голову, произнёс слышанную ранее в фильмах фразу:
– Не вели казнить, князь, во сне привиделось. Попутал с явью.
– Встань с колен, Михась, – уже совсем другим тоном сказал Иван. – А что за сон, скажи.
– Снилось, что правишь ты Переславлем-Залесским и называешься Великим Князем Московским, как и твой батюшка, дай Бог ему здравие. Ещё снилось, что скоро мы с тобой пойдём воевать татар хана Саид-Ахмада и ты победишь его в 69632 лете.
Иван изумлённо смотрел на меня. Потом сглотнул слюну и сказал:
– Ты ведун, чоли?
– Не было такого у меня ранее. Сегодня первой привиделось. И ещё привиделась Москва с Кремлём красным кирпичным и храмы белокаменные с золотыми маковками. Лепо-о-о!
В другую дверь зашёл Великий Князь Василий. Его под руки вели двое постельничих. Следом за князем в палату внесли деревянное кресло с подушками, и он сел в него.
– Батюшка, слыш, что Михась Телятевский сказывает. Татары на нас через три лета нападут.
– Так они постоянно нападают, – усмехнулся Василий. – Пока не должны. Мы им еще залог, мной обещанный, не отдали.