Князь Рысев 5
Шрифт:
Старуха пододвинула ко мне фотографии двух девиц, меня же больше волновал несчастный Прошка. Выходит, попаданцы здесь не только в представителей благородных родов прыгали, случались и эксцессы.
– Ему повезло куда больше этих двоих. Хочешь знать их имена?
– Нет.
– Чудно. – Егоровна разве что не развела руками. – Их имена и в самом деле тебе ничего не скажут. Но одну из них задавила машина, как только она заняла чужое тело. Второй повезло – мир подарил ей целый день, прежде чем ее поймали ребята Старого Хвоста. Почему они выбрали в жертвы именно эту замарашку, так и не смогли объяснить.
– Я все еще не понимаю…
Допрос с привычными вопросами вдруг показался мне не такой уж и скверной перспективой. Егоровне от меня требовалось совершенно иное. Ответы на вопросы? Какая банальность…
Старуха затянулась сигаретой поглубже, блаженно закрыла глаза. Казалось, будь у нее воля и возможности, она бы скурила и мое удивление.
– А чего здесь понимать, Федечка? – У нее вырвался грудной вздох. – Таких, как ты, мы отлавливали не развлечения ради, а сохранности для. Пользы в этом, конечно, ни на грош, однако… Неужели ты думал, что мы какая-то пыточная контора?
– Название у вас, – попытался оправдаться я, – довольно необычное. В моем родном мире ребята, зовущие себя точно так же, как и вы, любили развлекаться тем, что под вечерок палили ведьму-другую.
Мой ответ ее не удивил и даже не позабавил. Видимо, я не первый, кто ей про это говорил.
– И много же ты видел священных костров, чтобы сделать о нас точно такой же вывод?
– Вас боятся. Даже представители благородных родов готовы напороть полные портки, лишь бы не оказаться с вами в одной комнате. По мне, так лучшего показателя и не надо…
Она женственно, привычным движением, повела плечами.
– Твое право, Рысев. Не стану тебя переубеждать. Однако ты ведь догадываешься, что я приехала сюда не только ради того, чтобы показать тебе твой семейный фотоальбом?
Я пропустил ее укол мимо ушей, а она не стала играть на шутке слишком долго, продолжила.
– Ты читал новости. Знаешь, что происходит. Вся… почти вся страна охвачена адским пламенем и стоит на грани войны сразу с несколькими странами.
– По-моему, только турки барагозят, – сказал я и тут же прикусил язык.
– Это в эльфианских записках только они. Австрия и Германия готовят войска. Тот поганец, как там его звали, который пытался меря убить?
– Митек, – вспомнил я. А ведь за все это время так и не сумел выяснить, откуда знал его имя. Что-то подсказывало, что копать следует среди тех самых наемников, Уральцев, или как они там себя звали…
– Точно, именно он. Митек. Польша заявила нам за пару месяцев до этой дряни, что случилась, ноту протеста – оказывается, мирный купец Митек оказался лишь игрушкой в чужих руках, а то и вовсе случайной жертвой. Не знаю, до каких высот они разгонят эту байку, но к войне с нами они готовятся. С нами или с теми, кто останется после нас…
– Никого не останется. – Я покачал головой, начиная ощущать себя зловещим пророком. Сейчас, вот только зажмурю глаза и как начну вещать – хрен остановят.
– Верно. И они это тоже понимают. Видишь ли, Федя, сидящий в Германии канцлер не то чтобы правил страной всю свою жизнь. Он пришел к власти через восстание.
– И что? Какое это имеет отношение ко мне?
– А ты подумай, Федюнчик. Напряги единственную мыслительную извилину в голове, вдруг она тебе что-то подскажет.
Я закусил губу, коснулся ладонью лежащих передо мной фотографий и кратких досье.
Догадка спешила натянуть на мое лицо широту улыбки. Ну и идиотом же, наверно, я сейчас выглядел…
– Он что же, тоже из…
– Тоже из твоей породы, мальчик. Не бог весть какая важная информация – в конце концов, делать с ней нечего. Но вот у нас есть твои собратья, которые ничего не успевали сделать, а вот у нас есть ты. Скажи-ка, в той помойке, откуда ты родом, ты делал все то же самое?
Я замялся с ответом, она же приняла это за нерешительность, продолжила.
– Трахал девок не по дням, а по часам, и к тебе еще вереница очереди стояла? Вплетал себя в государственные заговоры, помогал спасти могучий артефакт? Что-то из того, что в этом мире стало для тебя обыденностью?
Я отрицательно покачал головой. Моя прошлая жизнь была не скучной, но уж точно не столь насыщенной.
– О том я и говорю. Мир сопротивляется таким, как ты, пришельцам. Пытается избавиться от вас как можно скорее – и, кажется, я начинаю понимать причины. Вы опасны, вы как вирус… может быть, не все, но кто возьмет на себя смелость проверять? Не знаю, мальчик, что такого особенного, но в тебе что-то есть.
– Это ведь вы заплатили тому эльфианцу и его шайке, правда?
– Незачем спрашивать то, на что знаешь ответ. Если ты хочешь от меня оправданий, мальчик, то у меня есть для тебя прекрасная дуля. Без масла, все, как ты любишь. Может быть, не будешь менять тему разговора, хорошо?
– Нет, я должен знать, – упрямо закачал головой ей в ответ. – У вас столько власти, что даже сейчас вы не в арестантских колодках, а сидите с важным видом напротив. Почему вы желали похитить меня тогда? Почему бросили свою затею потом?
Она запрокинула голову, затянулась еще раз, утопая в вечности вопроса: стою ли я вообще того, чтобы мне отвечать?
– Что ж, мне больше скрывать нечего, мальчик. Ты начал представлять интерес. Мир пытался тебя убить – и не раз. И ведь у него почти даже получилось это сделать дважды: то святой лев с чернил решит отведать твоей лодыжки, то шальная пуля… Так уж вышло, что мир начал привыкать к тебе, принимать за своего, не противиться твоим проказам, а то и потакать им. Понимаешь? Любопытно было оставить тебя под наблюдением, но не более того. Но давай все-таки кое-что проясним. После того что случилось в тоннелях – расскажи еще раз о том чем жил, чем дышал?
– Зачем вам? – удивился я. – Ваши подопечные записали и переписали не один десяток раз.
– И ничего не нашли. А знаешь, считай меня извращенкой, что обожает истории. В конце концов, разве тебе жалко, если старая женщина послушает твои байки?
Мне было не жалко, и я набрал побольше воздуха в грудь.
Рассказ предстоял долгий…
Глава 2
Лиллит дрожала. В последние дни она не отлезала от меня – вместо почившего в недрах подземелья Муни я стал ее любимой игрушкой. Она старалась держаться меня днем, в свободные часы, и уж точно не оставлять в одиночестве ночью. Сдавалось мне, что вопреки приказам и правилам офицерского корпуса она каким-то чудом умудряется подсматривать, что я делаю на уроках.