Князь Святослав
Шрифт:
А с флангов продолжали теснить всадники хана берендеев и черных клобуков Ильдара. Места для маневра уже не было, дружинники великого князя упорно рвались к центру хазарского войска, по закованным в броню телам струился пот и…
И первым дрогнули боярские дружины, так и не побывавшие в бою. Развернув коней, они помчались в тыл, ломая последние ряды собственных войск.
Паника в армии заразительнее чумы. Вослед боярам, спасавшим не только свои жизни, но и своих дружинников, бросились наутек мусульманские войска.
— К хану!.. — крикнул
Хазарского хана задержали черные клобуки. Принудили поставить его паланкин. Старый, давно уже фактически не правящий хан лишь вышел.
Подошел еще распаленный боем Святослав. Прижав руку к сердцу, поклонился.
— Я не стану подвергать тебя позору как пленного вождя, — сказал он. — При одном условии: ты немедленно, со всей своей охраной и свитой, выедешь в Итиль. Мне достаточно твоего ханского слова.
Хан сдержал свое слово.
— Почему ты отпустил хазарского кагана, великий князь? — с неудовольствием спросил хан берендеев. — Мог бы потребовать выкуп…
— За что? — Святослав вздохнул. — Хазары ударились в панику, но паника проходит. За выкупом надо идти к Итилю, где нам дадут бой пришедшие в себя хазары в удобном для них месте. Вы получите щедрую награду здесь. Золото, женщин, рабов. Хазары сюда больше не сунутся, а перед нами их богатейшие города и подвластные княжества. Справим добрую тризну по погибшим, отдохнем и займемся ими. А пока — дозоры во все стороны. Убивать всех, кто попытается удрать с этих земель.
— Зачем? — искренне удивился Икмор. — Живут, ну и пусть живут.
— За предательский удар в спину наказание одно: смерть. Ясы и касоги ударили нам в спину, и я не могу оставить их разгуливать по привольным степям без расплаты. После тризны — на охоту!
Тризна длилась три дня. Сожгли своих погибших, бросив на погребальный костер отрубленные головы хазар, помянули, поклонились праху, скромно попировали сами. И на четвертом рассвете выехали искать степняков, кочующих в привольных кубанских степях. С уже привычным распоряжением великого князя:
— Не есть и не пить. Коней напоить, чтоб им до вечера хватило.
— Дозволь, великий князь, слово молвить, — сказал Ильдар.
— Говори.
— Поручи это нам. Мне и хану берендеев. Мы умеем воевать со степными кочевниками, а твоя дружина за ними не угонится.
— А мне что? Ждать, когда вы управитесь?
— А ты, великий князь, пока крепости хазарские обложи покрепче.
Святослав терпеть не мог советов, но тут согласился. Он выигрывал во времени, потому что отпадала необходимость гоняться за кочевниками. Только сказал:
— Посуровее.
Отправив в степи Ильдара с его черными клобуками и хана берендеев громить ясов и касогов, великий князь сразу же двинулся к Семендеру. Это была столица вассального княжества Хазарского каганата с небольшим войском. Святослав быстро и почти
Это была милость, которую великий князь оказывал лишь тем крепостям, в которых не встречал серьезного сопротивления. Взяв богатую добычу во дворце вассального князя, он тут же быстрыми маршами направился к хазарской крепости Семикара, запиравшей выход к побережью Черного моря.
За это время легкие подвижные лучники Ильдара, измотав в скоротечных налетах ясов, оттеснили их к восточному склону Кавказских гор, прижав к Каспийскому морю. Тяжелая конница берендеев вела успешные бои с упрямыми касогами. Те были и многочисленнее, и опытнее ясов, именно от их налетов берендеи и защищали степные подходы к Киевскому Великому княжению. Они знали способы нападений и защиты противника, но и касоги тоже хорошо знали, с кем имеют дело, и умело этим пользовались.
К этому времени Святослав появился перед хазарской крепостью Семикара, прикрывающей выход к Азовскому морю. Предложив гарнизону сдаться на милость и получив отказ, он тут же, сходу, повел свое немногочисленное войско на штурм.
Крепость великий князь взял «на копье», то есть штурмом, и никого не щадил. Остатки гарнизона были уничтожены полностью. Морозко умолил его пощадить мирное население, сорок голов ни в чем не повинных мужчин все-таки были зарезаны ради языческой тризны.
За Семикаром располагались еще две крепости с малыми гарнизонами. Беглецы из взятого на копье Семикара настолько напугали их защитников, что никто более Святославу не сопротивлялся.
— Ступайте в свою Хазарию и расскажите всем, что я навсегда отрезал каганат от Черного моря, — сказал он, отпуская гарнизоны. — Жители могут остаться, если принесут мне роту на верность.
Жители так и сделали. Великий князь оставил в укрепленных пунктах своих легкораненых и пожилых дружинников. Так же поступил и Морозко. Именно эти оставленные дружинники и создали впоследствии Тмутараканское княжество на Руси.
Дорога в Крым с ее богатейшими византийскими владениями была распахнута настежь. Люди замерли в ужасе пред грядущим вторжением скифов, но Святослав не ворвался в Крым. Ссориться с Византией время еще не пришло, да и разгромить ее с этой стороны было невозможно.
Вместо Крыма великий князь поднялся по Дону к хазарской крепости Саркел. Она защищала перевалочную базу хазарских товаров, предназначенных для торговли с западными странами через Византию. Взятие ее было куда важнее прорыва на ласковые крымские побережья.
Крепость стояла на мысу, с трех сторон омываемом Доном, и казалась неприступной. С четвертой стороны были вырыты два глубоких рва. Крепостная стена была шестибашенной, а в самой цитадели виднелись еще две высокие башни. Но имелось все-таки слабое звено. Византийские строители ориентировали крепостную оборону на орды кочевников, и не помышляя об угрозе со стороны Киевского княжества.