Князь тайги
Шрифт:
Желудок начинало сводить от голода. Мы можем придумать что -то с едой? Грибы, ягоды? Поймать зайца? Перед тем, как совсем стемнело, вернулись мужчины, и мы уселись у костра, полукругом, молча, и разделили немудреную трапезу между собой. Два бутерброда на пятерых, и этого было катастрофически мало.
— Завтра уже прилетит помощь, — сказал Роман так уверенно, что я засомневалась. Не в том, что помощь придет, а в том, что его поведение было последовательным. Но пока он все делал правильно — хотя бы потому, что никто ему не перечил. Аркудов был тот еще экстремал, но Мимимишик, в чем я была убеждена, имел на этот счет особое мнение.
Прежде чем уйти к вертолету, Роман снял фуфайку и отдал ее раздетой Милене.
— Свисток у вас есть, — сказал он мрачно. — Еда тоже, но не советую больше есть.
— Ты сказал, что завтра прибудет помощь, — поддел его Аркудов. Мимимишик поднял голову и мрачно на них посмотрел.
— Я не сказал, что это будет с утра, — заметил Роман. — Девушки ложатся в центре, мужчины по краям, верхнюю одежду снимете и накроетесь. Дежурный — обязательно, чтобы костер не погас. Проблема не разжечь его заново, а не замерзнуть.
Он ушел, и мы все напряженно смотрели в его широкую спину.
— Я буду первый дежурить, — предложил Аркудов. Никто не возражал. — Ложитесь тогда, пока хоть немного сытые, потом вообще никто не сможет уснуть.
Я поднялась, демонстративно пожала плечами и указала пальцем на край поляны:
— Сейчас я приду.
Никто снова не возражал.
Я шла, под ногами пружинила земля, потом я задрала голову и увидела небо. Г оворят, оно в августе особенно щедро на россыпи звезд, но в тайге, вдали от людей и света, ничто не мешало рассмотреть каждую далекую искорку, и я подумала, что это не красота, а напоминание. Мы здесь песчинки, всем на нас наплевать, и неважно, что там, где мы собираемся в агрессивные кучи, общими усилиями затмеваем свет звезд так, что и не подозреваем, какие сокровища у нас над головами.
Я вернулась. Носки высохли, я их надела, кроссовки разместила сушиться, покосившись на Аркудова — хватит ли у него ума не кидать их ночью в костер? — и спокойно легла. Холодно мне не было, даже наоборот, и я всеми силами стремилась сохранить тепло. Справа от меня ворочалась Милена, рядом с ней — Мимимишик.
Я закрыла глаза, и в это время в кустах что-то хрустнуло.
Глава девятая
Едко запахло диким зверем и свежей кровью. Я замерла. Я читала, что нельзя шевелиться, ни в коем случае нельзя шевелиться. Ни мне, ни кому-то еще, иначе всем нам конец.
— Ма-а-ау!
Я вздрогнула от ужаса и проснулась в мерзком холодном поту. Было свежо, я чувствовала, что нос у меня замерз, но самой мне было пока не зябко. Справа, привалившись к моей спине, кто-то меня грел, было тихо и не пахло ничем звериным, только птица какая-то или зверь продолжал протяжно, как кот по весне, орать в лесу. Остальные звуки были тихим фоном — потрескивание костра, ровное дыхание, какое -то постукивание, словно бы дятла, где-то очень далеко.
Я осторожно повернула голову. Костер трепетал, но еще не умер, языки пламени лениво лизали ночь, кто-то дремал, склонив на грудь голову. Я подумала, что раз уж проснулась — сколько времени я проспала? — стоит подойти и проверить кроссовки.
Кто-то рядом со мной всхрапнул. Я извернулась, убедилась, что Мимимишик с Миленой поменялись местами, подивилась такому исходу, но в целом мне было плевать. Наоборот, меня это устраивало больше, Мимимишик был намного крупнее и теплее, что немаловажно. Значит, это Аркудов едва не проспал костер, и я неслышно поднялась на ноги, ухмыляясь и чувствуя, как крутит голодный желудок.
Роман, возможно, был никудышным гидом и отвратительным пилотом, но кое -что он о тайге все-таки знал и его следовало слушать хотя бы в том, что касалось нас самих. Я потирала руки, предвкушая разборки. Где-то я прочитала, что мужчины болезненно относятся к попранию их самцовости — увы и ах, это не только демонстрация расставленных ног в общественном транспорте, но и способность себя вести в критической ситуации. Пока Аркудов стоял в нашей иерархии где -то вторым с конца, сразу после лядащей Милены.
Я, так и быть, безропотно принимала позицию номер три, потому что толку от меня было немного.
— Спишь? — рыкнула я Аркудову в ухо. Он встрепенулся и захлопал глазами. — А костер почти погас. В тайге и в большой семье, знаешь ли, рекомендуется клювом не щелкать.
Не дожидаясь, пока он мне что-то ответит, я отошла к кроссовкам, пощупала их, уверилась, что они достаточно высохли, и, прыгая на одной ноге, начала надевать. Аркудов без возражений подбросил дрова в костер, уселся обратно. Я наклонилась к нему задом, завязала шнурки — обстоятельно, сперва на правом кроссовке, потом на левом, затем вернулась за курткой.
— Что, не спится, Дианочка? — долетело мне вслед.
— Где Милена?
Ее не было, и судя по всему, уже давно. Так давно, что Мимимишик переполз на ее место и давал храпака. От моего крика он, конечно, проснулся.
— Что вы орете?
— Где Милена?..
Я потерла лицо.
— Сколько времени? — пробормотала я.
— Без пяти час, — глухо отозвался Аркудов. Странно, но он меня расслышал.
— Ты час назад должен был меня разбудить, — проворчал Мимимишик спокойно и так же спокойно сел. — Дерьмо.
— Куда она делась? — спросила я, слабо надеясь, что Мимимишик мог это знать, но он только лениво от меня отмахнулся. Даже в темноте я видела, что он недоволен тем, что его разбудили, и примиряет его с этим лишь то, что в любом случае ему было пора вставать.
— Пошла туда, — он кивнул неопределенно, имея в виду, наверное, вертолет. Я оторопела.
— Ночью? В тайге?
Мимимишик поднялся. Он сам сейчас походил на медведя — рассерженного шатуна, который еще не сообразил, жрать ему тех, кто на расстоянии вытянутой лапы, или нехотя прибить, чтобы не мозолили глаза. Он встряхнулся, потянул шею, расправил мышцы. Мне стало не по себе, мне и без того эти люди не слишком-то нравились.
— Не впервой, — буркнул Мимимишик. — Она деревенская. Леса не боится.
Исчерпывающе. Я обернулась за поддержкой к Аркудову, но он тоже не знал, что сказать. Хватило его на банальность.
— Ложись, Дианочка. Вдвоем будет теплее.
В этом он был, разумеется, прав. Я опустилась на лапник, терзаемая сомнениями. Допустим, Милена найдет вертолет, почему бы и нет, на девочку, которая две трети жизни провела, бегая по грибы, она похожа больше, чем на городского человека. Хотя ее поведение наталкивало на другие мысли — то, как она бродила по поляне, собирала хворост, но было ли это брезгливостью или обычной ленью, наигранным снобизмом? Скорее да, она строила из себя фею, я — городская, я никогда не была в лесу кроме как с фотоаппаратом, с экскурсией, на пленэре, так, чтобы отправиться ночью черт знает куда