Князь Угличский
Шрифт:
После постной трапезы, отправились с ближниками к городскому воеводе Бутурлину.
В среднюю часть Владимира, называемую город Мономаха или Печерний город въехали через Торговые ворота. Справа от ворот тянулась белокаменная стена, примыкавшая к деревянной крепостной, с встроенной меньшей копией Золотых ворот. Это был детинец. Внутри него стояли каменные Успенский и Дмитриевские соборы, деревянные здания епископского двора и развалины дворца Всеволода Большое гнездо. Двор воеводы стоял на огороженном частоколом участке, который размещался между детинцем и церковью Воздвижения на краю торговой площади.
– Здравствуй на долгие лета окольничий, воевода Иван Михайлович.
– Поздоровался я.
– Здравствуй князь Дмитрей, какими судьбами тебя к старику занесло? Аль по матушке соскучился, да приехал проведать?
– Лгать не буду тебе, Иван Михайлович, брат царственный сосватал за меня дочь боярина Годунова. Приехал до маменьки благословения просить. Ведомо мне, что пря меж вашими семействами, но никто не может помешать оказать уважение многославному воеводе отца моего.
– Вон оно как? Значится, породнишься с великим боярином, брат царственный сосватал, бо Годунов конюший царский. Вон оно как.
– Воевода ненадолго задумался, а потом радушно пригласил за стол, - Проходи Дмитрей Иоаннович, садись за стол, ноне пост, так хучь настою травяного испьем.
– Яз с ближними людьми к тебе.
– Пусть проходят. Рад яз гостям, редко кто к нам наведывается.
За столом собралась та же компания, что и в прошлом году.
– Как живется тебе во Владимире Иван Михайлович?
– начал беседу я.
– Жаловаться не буду. Яз на воеводстве ужо десять лет, то в Смоленске, то в Новгороде. Привык ужо. Гостей мало. Через город токмо торговые гости в Нижний Новгород да обратно ходют с обозами. Так яз тута на службе. Дел много. Запущена крепость Владимирская.
– Видал начал чинить забрало крепостное?
– Яз человек воинский, перво-наперво стены поправить. Град Владимир крепость конечно, токмо в остатний раз палисад на валах новили боле ста лет назад. А случись, такая беда, что ворог подступит, одними валами людишек не спасем. Ноне конечно придумать таковую напасть труд великий, но чин мой таков, бо должен готовиться тама, где поставили в головах. Да денег то государь не изволил. Тако яз окрестных людишек гоняю в счет тягла. Таковым способом кремль не отстроить, бо мню лет за пять мочно поправить прясла стен, да башни подлатать, да валы со рвами почистить. В самом-то Владимире жителей мало. Сюды окрестный люд сбегается, егда ворог подступает.
– А ты боярин моего отца часто видел?
– Случалось, видал. Яз с царем Иоанном Васильевичем исчо при Казанском походе был.
– Да ну? Расскажи по Казанскую битву, Иван Михайлович.
– Попросил я его. Раньше очевидца взятия столицы Казанского царства мне встречать не доводилось.
– Яз тогда в рындах служил. Царя хранил, тако сам не сподобился в рубке побывать. Все видал, токмо подзабыл много, уж сорок лет прошло. Казань то русское войско брало многократно. Егда казанский царь совесть имал, бывали у нас и мирные времена. Обаче царство казанское изначально - воровское. Ходили набегами на Русь бесермены, да имали честных христиан, бо опосля торговали их в Кефе, что в Крыму. Оттого завсегда меж крымским и казанским царями любовь, да дружба бысть. Да в царствие батюшки твово неудачны походы были поначалу.
– А почему?
– Так далека Казань была. Покуда до неё дойдешь да наряд огненный дотащишь, да припасы везти под охраной воинской. А тут ненастье, иль оттепель. Война она сама живет и порядка не знает. Вот как приказал государь Иоанн Васильевич построить крепость Свияжск на Волге реке, тако быстро дело сладилось. А знал ты княже, або деревянные стены ея были соделаны в лесах под Угличем, ано опосля разобраны, и сплавлены к Казани-городу?
– В правду сказываешь?
– удивился я.
– Не ведал об сем.
– Сей острог не токмо первое дело сделал: припасы скопил да сберег, да огненный наряд, бо самим видом своим сломал дух воинский у казанских людей. Ближе стала Казань в головах русского воинства, тако же ближе стала Москва в помыслах волжан. И стали оне тогда под руку царя Иоанна Васильевича идти.
– Так штурм Казани все же был.
– Оно конечно упрямцам, коии не вняли указам царским, главы то усекли. Да и после воевали дураки на казанских украйнах, токмо сила воинская нашего православного государя всё одно верх взяла.
– А Астраханское царство, как взяли? Оно же дальше Казани намного.
– Астраханский хан силу русского царя увидав, под его руку пришел, да тамошние первые люди супротив него взбунтовались крепко. Иоанн Васильевич туды стрельцов под рукой воеводы Черемисинова Ивана то и заслал. Оне пришли, бо Астрахань то впусте бысть. Тогда Черемисин сел в крепком месте, отстроил острог и людишек тамошних под руку царя нашего и взял.
Посидели ещё немного и дорога по холоду и снегу сказалась. Начал зевать клевать носом и воевода отправил меня спать. Уговорились назавтра встретиться в храме.
На следующий день отправились к владимирскому Успенскому собору. Белокаменный пятиглавый храм стоял здесь уже более четырех сотен лет. Своды и стены изнутри были весьма красочно и искусно расписаны. Тьму храма рассеивал свет узких окон, десятков лампад и свечей. С огромного иконостаса страшно смотрели Христос, апостолы и святые.
После молебна я стал на колени и инокиня Марфа, благословила на брак с дочерью великого боярина Годунова Ксенией. На публике местная затворница была весьма благообразна.
Продолжать, после церемонии, общение с меркантильной родственницей никакого желания не было и, попрощавшись с воеводой Бутурлиным, мы споро отправились в удельную столицу.
До мая оставалось чуть больше месяца, и надо было готовить подарки царю и будущей родне.
Как добрались до Углича, в Устюжну Железнопольскую был отправлен сеунч к мастеру Савельеву с приказом доставить к маю на Орбатское подворье паровую машину.
Розмысл Ефимов построил ткацкий стан по типу угличских и лентоткацкий стан для шелкоткацкой мануфактуры царя Федора. Для Московского двора было отложено большое количество оконного стекла.