Князь Вольдемар Старинов. Дилогия
Шрифт:
— А если бы принял мой удар на лезвие? — задумчиво поинтересовался он.
— Мне было бы жалко ваш родовой меч. Я не мог себе позволить такого.
— Что это за металл?
— Не знаю, — совершенно честно ответил Володя. — Я не оружейник, а те свои тайны хранить умеют. Эти мечи сделали специально под меня, когда я собирался в это путешествие.
— А ваш родовой меч?
— Он остался в империи и пойдёт следующему наследнику рода. Я в империю уже не вернусь.
— Да-да, я помню, вы говорили об этом. — Граф вернул меч и чуть склонил
— Конечно, — согласно кивнул Володя. — В отличие от вас, мы никуда не торопимся.
Вскоре граф Артон и его оруженосец уже шагали к городу, где собирались приобрести коней и отправиться в столицу.
— Вы же тоже собирались в столицу? — поинтересовался Володя у Филиппа. — Могли бы отправиться с ними.
— Я тоже не тороплюсь, — вздохнул солдат. — Всё думал над вашими словами, милорд. Ваша светлость… у меня к вам просьба… Вы согласитесь принять мою присягу?
Володя чуть обернулся.
— Хочешь мне служить? Почему? Замков у меня нет, сам я не знаю, где буду через неделю, о стабильном доходе речь тоже не идёт, так что не факт, что еда будет каждый день.
— Тем не менее, слугу вы наняли.
— Вот именно. Нанял. Он со мной, пока я ему плачу, перестану платить — он волен уйти. Присяга, как я понимаю, нечто совсем другое, и добровольный отказ не предусмотрен.
— Ну… вы можете меня освободить от неё, однако вы правы, ваша светлость, о материальной стороне дела я думал в последнюю очередь. Тем не менее, я готов повторить свою просьбу принять меня под вашу руку, милорд.
Володя задумался.
— Что ж… ты прав… лишний меч нам не помешает, особенно в путешествии по стране, в которой идёт война. Если действительно хочешь этого, я согласен. Только я не знаю, как у вас это положено делать.
Филипп отстегнул меч в ножнах и протянул их мальчику.
— Вы должны дать мне оружие, ваша светлость.
Володя принял меч, повертел его, потом протянул двумя руками. Филипп опустился на одно колено, принял меч и коснулся им лба.
— Я, Филипп Норт, клянусь служить князю Старинову мечом и сердцем. — Солдат поднял голову и выжидательно посмотрел на мальчика. Тот на миг замялся, потом сообразил, чего от него ждут.
— Я, князь Вольдемар Старинов, принимаю под свою руку Филиппа Норта. Этого достаточно?
— Да, ваша светлость.
— А я размялась! — подбежала разгорячённая Аливия. — Теперь ты со мной позанимаешься?
— Что ж… — Володя с сомнением посмотрел в сторону близкого города и вздохнул — ведь действительно обещал. — Давай. Свободный бой…
В город входили так же неторопливо, как и двигались к нему. Впрочем, эта лошадка принципиально не желала куда-либо торопиться.
— Как там этот город? Рогур?
— Совершенно верно, ваша светлость.
— Скажи, Филипп, тут можно достать приличную лошадь?
— Приличную
— И всё же посмотри, пожалуйста, — вздохнул Володя. — Тащиться год до соседнего города у меня нет никакого желания. Да ещё кормить эту скотину, которая и так жрёт не переставая.
— Она хорошая! — возмутилась Аливия.
— Она очень хорошая, — согласился с ней мальчик. — Но нам не подходит. Джером, знаешь, где тут можно остановиться?
— Смотря сколько вы собираетесь пробыть в городе, милорд.
— Чем меньше, тем лучше. — Володя брезгливо оглядел пыльные улицы, мощёные досками. Трудно даже вообразить, что на них творится после дождя. Кто-то ругал российские дороги? Они автобаны по сравнению с этими. Телегу тряхнуло, когда гнилая доска проломилась под колесом, и мальчик чувствительно приложился копчиком, несмотря на смягчающую подушку из соломы. Помянул всех чертей и тут же торопливо натянул капюшон накидки, когда из ближайшего окна перед ними вдруг выплеснули что-то вонючее. — Это то, что я думаю? — он даже побледнел слегка и его отчётливо замутило.
— Ночной горшок, милорд, — без нужды пояснил Джером.
— Я знаю, что это такое! — раздражённо отозвался Володя. Аливия удивлённо поглядела на него — никогда ещё её всегда спокойный друг не был таким возбуждённым. При этом он с хорошо заметным страхом посматривал на окна вторых и третьих этажей.
— Разве у вас так не делают?
Володя так глянул на слугу, что тот побледнел и поспешно проглотил язык.
— У нас ТАК не делают. Для этих целей канализация должна быть. — Тут он углядел лавку менялы и соскочил с телеги. — Подождите.
С явным облегчением он вошёл внутрь. Ему навстречу поднялся сутуловатый старичок и неторопливо подошёл к прилавку.
— Што шелает господин?
— Обменять монеты на местные. — Володя выложил на прилавок пять серебряных монет и одну золотую.
— Я беру четыре процента, господин.
— Устраивает.
Старик взял монеты и внимательно изучил их на свету.
— Удивительно… просто удивительно. Никогда таких не видел. — Золото он попробовал на зуб, чем-то капнул на него из флакона, покачал головой, потом достал из-под прилавка небольшие весы и самым тщательным образом взвесил каждую монетку, что-то подсчитал и выложил на прилавок равное количество серебра и золота. — Кашество ваших монет, милорд, выше местных, потому я посшитал один к одному.
И то остался в выигрыше, подумал Володя, рассматривая выданные монеты. Тут он ещё немного подумал и потребовал добавить серебра. Меняла тоже задумался и со вздохом выложил на прилавок ещё одну серебряную монету, полностью подтверждая выводы. Можно бы ещё поторговаться, но Володя решил, что не стоит слишком наглеть, потому убрал монеты в кошелёк и вышел на улицу.
— Так где лучше остановиться, Джером?
— На постоялом дворе, если мы недолго тут задержимся, милорд. Там и телегу можно пристроить.