Князь Ярослав и его сыновья (Александр Невский)
Шрифт:
Старики отвели князя на высокий обрыв. Впереди смутно поблёскивало огромное озеро, левее чернела одинокая скала.
— Вороний камень, — пояснил один из стариков. — До другого берега, Соболицкого, семь вёрст.
— Снег в этом месте ещё зимними ветрами сдуло, — добавил второй. — Видишь, как лёд блестит?
— Сбыслав, проскочи до Вороньего камня и глянь оттуда, виден ли обрыв, на котором мы стоим.
Осторожно сведя аргамака на лёд, Сбыслав вскочил в седло и помчался к скале. Все молча смотрели за ним, и когда конь упал на льду,
— У него жеребец ещё не перекован, — с неудовольствием отметил князь Андрей.
— У ливонцев тоже, — усмехнулся Александр. — А что, отцы, куда тут ветер по утрам дует?
— С берега, Александр Ярославич. Утром с берега, вечером с озера. Всю зиму так.
Вернулся Сбыслав. Ввёл чалого на обрыв, пешком подошёл к Невскому.
— От Вороньего камня обрыв не виден, Ярославич. Лёд припорошен снегом, скользко. Даже коня не удержал.
— Не побился твой аргамак? — спросил Андрей.
— Он падать умеет.
— Савка, накорми да обогрей наших проводников, — сказал Александр. — Примите мою благодарность, отцы, очень вы мне помогли.
Дождался, когда Савка уведёт рыбаков, сказал негромко:
— Стало быть, здесь их и встретим. О чем думаешь, дядька Ярун?
— Место доброе, — согласился Ярун. — Даже ветер с берега, лучникам стрелять сподручнее. Только с чего это рыцари на льду битву принимать станут, Ярославич? Воины они опытные.
— В Палестинах эти опытные воевали, — заметил Яков Полочанин. — А полезут потому, что так им Псков легче обойти.
— Если так прикидывать начнём, то и бить нас начнут, — вздохнул Невский. — Нельзя врага недооценивать, нельзя, товарищи мои, за это большой кровью расплачиваются. Будем считать, что по доброй воле на лёд они не полезут. Значит, надо их сюда заманить.
— Субедей-багатур туменом пожертвовал, чтобы Удалого на Калку привести, — сказал Ярун.
— Он и людей не считал, и с людьми не считался. — Невский нахмурился, подумал, вдруг оживился. — Ярун и Андрей, выделите лучших всадников под команду Сбыслава оденьте их поярче да понаряднее, мой стяг дайте. Разгроми их дозоры, Сбыслав, заставь «свиньёй» построиться и приведи эту «свинью» сюда в боевом порядке.
— Понял тебя, Ярославич! — радостно заулыбался Сбыслав.
— Только не горячись, очень прошу, не горячись, — предупредил князь. — В битву не ввязывайся, кусай их беспрестанно, но вовремя отходи. Олексич, дай ему двадцать добрых лучников для прикрытия.
— Я тебе укажу, кого именно, — сказал Ярун. — Мне Чогдар их уменье показывал. Только проследи, чтобы им новые лапти сплели. Свежее лыко хорошо лёд держит.
— И пусть Урхо лично у всех коней подковы посмотрит. — Невский помолчал, мысленно проверяя самого себя. — Так, с передовым полком вроде разобрались. Теперь о дружинах правой и левой руки. Главная задача: не позволять рыцарскому клину развернуться. Трудно придётся, знаю, но надо, надо заставить ливонцев атаковать головной полк в лоб. Чело в чело.
Князь
— Поначалу надо сдержать их, дядька Ярун. Порыв сбить, сломать само рыло «свиньи», а когда поймёшь, что сбил, расступись и жми с боков. Саму голову жми, но напора не ослабляй.
— Я понял, Ярославич.
— Тогда они на тебя, Буслай, навалятся.
— Сдюжим, Александр Ярославич. — Буслай гулко вздохнул вдруг пересохшим горлом.
— Помолчи, — строго одёрнул Невский. — Мне от тебя не сила нужна, а воинское соображение. Дюжь сколько сможешь, только пятиться не забывай. К обрыву вот этому их подводи. А когда почуешь, что обрыв рядом, расступись. Быстро расступись, чтоб ливонцы в берег врезались. Рыцари тяжёлые, кони их к этому времени устанут, вот тут-то они и затопчутся. Вот тогда пусть мужики твои за багры хватаются и начинают рыцарей с сёдел стаскивать. А которые половчее, пусть ножами-засапожниками жилы их коням режут. Свалка должна начаться, и тогда мы с братом отцовской свежей дружиной по тылу их ударим. Сзади.
— Чтоб и внукам заказали в землю Русскую соваться! — восторженно воскликнул Миша Прушанин.
— За внуков не поручусь, а дети — не сунутся, — улыбнулся Невский.
И все — вразнобой, недружно — рассмеялись, но смех тот был напряжённым, словно смеялись они через силу…
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
1
Однако дня решающей битвы князь Александр тогда не назначил. Не от него зависел этот день, а только от готовности войск.
— Когда перековку коней закончишь, Урхо?
— К пятнице управлюсь.
— К четвергу, — подумав, сказал Невский. — В пятницу утром дружина должна выступить.
— Будет к четвергу, если ещё кузнецов дашь.
Александр отправил к Урхо всех кузнецов, которых сумели разыскать псковские власти. Теперь он не делал тайн из подготовки своих войск к сражению.
— В ночь на субботу санные обозы псковичей должны быть на Узмени. Все выгрести из города, селищ и весей.
А на последнем военном совете сказал коротко:
— Суббота. Передовой полк выезжает в ночь. Тогда же начинают строиться дружины и ополчение. Сбыслав, ты готов? Тебе первому горячие щи хлебать, первым и выедешь.
— Готов, Ярославич. И я готов, и дружина моя готова.
— Все проверить лично, воеводы. Каждый нож и каждый ремешок. Все, кончили советоваться.
Урхо сам подковал чалого. Обнял Сбыслава:
— Скачи смело. Там встретимся.
Перед отъездом Сбыслав заехал к отцу. Ярун не отлучался из дружины, строго исполняя повеление Невского. Впрочем, он сделал бы то же самое и без всяких повелений.