Князь. Записки стукача
Шрифт:
И Кириллов странно перестал меня звать. Он тоже будто затаился…
В Аничковом напряжение ослабло. Цесаревич более не собирал сходки оппозиции. Вместо этого играли по вечерам в триктрак или всей семьей клеили в альбом фотографии путешествия в Данию. И сверкающая лысина Победоносцева не появлялась на горизонте…
Однажды во время мирного наклеивания картинок в Аничков явился посланный Лориса с победным известием: свершилось важнейшее – Лорис арестовал Желябова!
Вечером он вызвал меня к себе и картинно рассказал обо всем.
Желябова выследили люди Лориса. Об операции знали только они –
Четверых из вязавших с тяжелыми переломами отправили потом в больницу…
Когда уводили Желябова, он вдруг расхохотался: «Дурачьё! Нас убьете – другие будут!»
– Теперь все руководители террора сидят в Петропавловской крепости, – сказал Лорис. – Первого марта Государь должен подписать проект закона о выборных представителях в Государственном совете… – (Закон уже обозвали при дворе «лорис-меликовой Конституцией».) – На следующий вечер ваше донесение будет передано Государю, и вам назначат аудиенцию… – И добавил: – Постарайтесь понять: в странах с традицией тысячелетнего рабства образуется вековой союз – самых консервативных кругов с тайной полицией. Поэтому главное сейчас – не террористы. Главное – разгромить старую спецслужбу. Только так сумеем выкорчевать корни террора… Но, боюсь, нынче они что-то предпримут. Для всех нас наступает время тревоги…
Чувствовал это и я.
Ночью того же дня пришла ко мне Сонечка. Я никогда ее не видел такой…
Шел дождь со снегом. Она совершенно промокла. Была невменяема, рассказала:
– Он был на квартире у нашего друга Тригони. Явилась полиция. Он не успел… – Она пристально посмотрела мне в глаза. – Нет, это не ты… Ведь ты даже не знал о квартире Тригони. Но не все кончено… Нужны еще деньги… Нужен новый динамит. Они разгромили мастерскую. Но Кибальчич, слава Богу, на свободе. Ты на свободе. Я на свободе. А он – в тюрьме. Они успеют его повесить, если мы в ближайшие дни не убьем царя.
– Они его повесят, даже если вы убьете царя.
– Нет, ты не знаешь что творится в народе… Тогда начнется революция. Нужен лишь сильный толчок. Восстанут студенты, все только ждут гибели тирана… Россия поспешит освободиться от бремени… Убить его мы должны в ближайшее воскресенье… Если не успеем – арестуют всех. Они идут по следу, арестовывают каждый день. Для восстания нам требуется оружие. Военная организация уже работает. Нужно только убить его… убить его, – повторяла она безумно. – Ты дашь нам… – Она назвала огромную сумму. – Я знаю, мы в большом долгу перед тобой… Мы хотели тебя убить, а ты нам давал деньги. Ты присутствовал при зарождении нашей партии и никого не предал… Теперь мы тебе верим. Свято верим. Мы решили… если ты согласен дать деньги, позовем тебя на главное совещание. Оно будет сегодня. Надеюсь, я не зря тебя любила… И не зря люблю…
Я поцеловал её. Она задрожала. И вдруг сама начала целовать меня… Она целовала торопливо, отчаянно и плакала…
Потом долго лежала молча.
Наконец сказала глухо:
– У входа стоит карета. Мы можем ехать. Выпиши чек.
Я выписал и отдал Сонечке.
– Спасибо. Я в тебе не ошиблась. Если все выйдет, я к тебе ещё приду.
Попытаюсь все восстановить для Истории.
28 февраля. Кажется, было десять вечера.
Мы вышли на ночную улицу. Стоял экипаж. В карете мне завязали глаза.
Тронулись… Вдруг ясно представил: они везут меня убить! Чек – у них, я им более не нужен… Мне сделалось душно. Красные искры заметались перед глазами… Помню, глотнул воздуха, и цепь видений понеслась передо мной. Потом я очнулся. Карета остановилась… Сонечка сняла повязку, терла мне виски. В карете было темно, опущены занавески.
– Слава Богу, живой… Что с тобой?
– Плохо было. Это случается иногда.
– Странно. Ты ведь еще молодой. – Снова перевязала мне глаза. – Прости, иначе нельзя. Это касается жизни товарищей.
Держась за ее руку, я вышел из кареты. Забавные ощущения слепого. Включаются какие-то новые чувства… Мы ступили на лестницу. Я долго поднимался на их этаж. Видимо, это был один из последних…
Мне сняли повязку.
В полутьме – комната, освещенная свечами. За столом с вечными баранками и самоваром сидели они: несколько мужчин и женщин – кажется, женщин было три… Я понял: это остатки знаменитого Исполнительного Комитета, который подписывал сообщения об убийствах.
Я подумал: забавно, я был при его начале, и вот я – при его конце. Где они, люди с той полянки? Гигант Желябов, красавец Баранников, Робеспьер Михайлов – все они уже одной ногой в могиле. «О, жертвы мысли безрассудной…» Стычка с великой, ледяной Империей заканчивалась…
Они жадно попивали чай, ели колбасу.
Некто в гвардейском мундире заговорил:
– Организация разгромлена. Вся верхушка схвачена. Завтра, первого марта, царь поедет в Михайловский дворец. Завтра должно быть покушение – или уже никогда! Нас арестовывают каждый день. Есть предатель, который знает адреса большинства квартир…
Я из темноты:
– Вы опять обо мне?
– Да нет, – брезгливо, – конечно, не вы… К счастью для вас, вы не знаете наших квартир. Мы должны сделать это завтра. Но как быть с миной? Она до сих пор не приготовлена. Мы вряд ли успеем. Спешить в работе с миной опасно…
Заговорила темноволосая красавица – это, как узнал потом, была дворянка Вера Фигнер, сестра знаменитого оперного певца. Она долго стыдила мужчин за малодушие.
Ее сменила брюнетка постарше, лет тридцати. Оказалась той самой Корбой, разделявшей фамилию с убитой Мадонной. Они обе настаивали: «Мы должны успеть сделать это завтра! Первого марта царь должен быть убит на обратном пути из Михайловского Манежа…»
Сонечка выступала снова, снова, и все яростней:
– Во имя наших товарищей! Если мы не трусы! Мы изготовим мину… Будем работать ночью и изготовим!
– На дискуссию нет более времени, и она бесполезна, – сказал гвардеец (впоследствии узнал его фамилию – Ширяев). – Здесь решающее слово за нашими техниками…
Поднялся интеллигент в пенсне (это и был Кибальчич). Заговорил очень спокойно:
– Если будем работать до утра, сможем успеть сделать всего одну мину для галереи под Малой Садовой. На нее уйдет весь наш динамит. Для засады на Екатерининском канале ни бомб, ни динамита нет!
– Главное – есть галерея под Малой Садовой! – почти кричала Сонечка. – Мы успеем, установим там мину… Что же касается бомбометателей, они встанут в начале Малой Садовой с кинжалами вместо бомб. И если царь останется жив после взрыва, бросятся к карете и зарежут тирана.