Князь
Шрифт:
– А как так получилось, что ты решил… В общем, ты понимаешь, о чем я.
– Да никак. Увидел как-то одного мелкого оборванца. Щипачём уже заделался. Ну, я узнал, что он детдомовский, отвел обратно. Сам ведь тоже на скользкую дорожку по дурости стал, не хочется такой участи для других. Короче, делаем всё, чтобы эта мелочь пузатая настоящими людьми стала. Есть такие человечки, которые из детдомовских «шестёрок» для себя делают, но это жёстко слишком – ломать дитё с самого начала. Если ему уже годков шестнадцать, то гребу к себе. Лучше уже пусть при мне будет, чем шныряться по подъездам станет. У нас быстро понятиям правильным научат. Но походу,
Следующее несколько дней прошли тихо и спокойно. Всё вроде бы стало, так как прежде, но в то же время я ощущала какую-то незримую перемену, будто бы стою на пороге чего-то нового и вряд ли хорошего. Многие люди и даже животные чувствуют приближение бури. Нечто подобное происходило и со мной. Я верила Князю и не ставила его авторитет под сомнение. Но это давящее чувство, что поселилось у меня в груди еще в тот момент, когда я была вынуждена жить в доме Барона, не поддавалось никаким разумным доводам. Оно просто росло во мне, зрело, ждало своего часа.
Никогда со мной такого не происходило, а сейчас словно бы всё мое существо было «настроено» исключительно на волну Князя. Ему грозила опасность, и этот факт заставлял всё внутри меня тихо сходить сума.
Цепочка фатальных событий началась в одну из октябрьских ночей. Я спала у себя в комнате. Весь день шел проливной дождь, он закончился только поздно вечером. Я долго не могла удобно улечься, разные плохие мысли никак не давали покоя. Но всё же каким-то образом мне удалось задремать. Князь с Хмырем куда-то уехали еще в обед, куда именно, я не знала, да и никто отчитываться передо мной не собирался.
Эхо выстрела, что буквально распороло собой полотно недавно зародившейся ночной тишины, выдернуло меня из полусна. Я резко села в кровати, голова немного закружилась, но через секунду всё уже нормализовалось. Сердце быстро и больно застучало в груди. Сонное сознание словно по щелчку начало вырисовывать страшные картинки, от которых колючий холод прошелся вдоль позвоночника, сосредотачиваясь где-то в области затылка. Мне стало так страшно, что тело отказывалось подчиняться указаниям мозга. Понадобилось несколько минут, чтобы окончательно проснуться. Больше звуков выстрела я не услышала, но душа всё равно уже была не на месте.
На первом этаже послышалось какой-то шум. Я вскочила с кровати, схватила халат и быстро вышла из спальни. Думать о плохом совсем не хотелось, но я понимала, что нужно себя готовить ко всему. Все мои дурные сны, опасения, страхи разом смешались в нечто единое, темное и колючее. Может быть, Князь решил устроить очередной акт самосуда? Или еще что-то? Любая догадка всё равно была ужасной.
Спустившись в зал, я увидела Князя, он стоял лицом к входной двери, в руках у него в слабом свете торшера блестел черный предмет. Это было пистолет. У меня перехватило дыхание. Я вцепилась двумя руками в деревянные перила. Вдруг почудилось, что я могу упасть.
Тетя Валя, которая, судя по ее ночной сорочке, тоже спала, стояла в противоположном от меня углу комнаты, именно в той стороне, где была распложена кухня. Она сложила две свои маленькие ладошки на груди и поджала губы. Я совершенно не понимала, что здесь происходит и это незнание сводило с ума.
Я медленно перевела взгляд опять на Князя. Он стоял неподвижно, будто статуя, только напряженные плечи едва заметно подрагивали. Несколько мгновений я колебалась, но потом всё же осторожно
– Собирайся, - вдруг прошептал Князь, крепче сжав пистолет. – Тебе надо свалить отсюда на несколько деньков.
– Что…
В дом зашел Хмырь. Он был весь красный и выпачканный в сырой земле. Грязные ботинки оставили крупные следы на вымытом полу. Всё это запутывало меня только больше и больше.
– Сделал, - кратко отчитался Хмырь, переводя тяжелое дыхание. Я заметила, что его руки тоже были испачканы в земле, будто бы он что-то копал или… кого-то закапывал. Стало дурно.
Князь словно избавился от секундного наваждения. Встрепенулся. Передал оружие Хмырю и устало потер свое лицо. Между мной и Князем есть существенная разница в возрасте, но кажется, что только сейчас я узрела её воочию. Влад выглядел обессиленным, глубокие морщинки пролегли вдоль лба и у глаз. Всегда ровная и уверенная осанка теперь была ссутуленной, будто Князю водрузили на спину непомерно тяжелый груз.
– Иди, - шепнул он Хмырю, тот не стал ничего говорить и послушно ушел вглубь дома, забрав с собой тётю Валю.
– Что случилось? Почему мне нужно собираться? – аккуратно спросила я, положив ладонь на плечо Князя. Оно было таким твердым, напряженным, будто бы он готовился защищаться. Мне стало невыразимо больно за Князя.
– Адмирала отравили, - чужим, совершенно не выражающим никаких эмоций голосом, ответил он.
Я до боли прикусила губу, чтобы сдержать рвущейся наружу крик ужаса. В голове вспышкой пронеслась сегодняшняя утренняя картина, когда тетя Валя тщетно пыталась накормить Адмирала, а он совсем ничего ел. Мне показалось, что он просто тоскует по своему хозяину, вот и не ест. Я даже принесла любимый мячик Адмирала, но и играть он тоже не стал.
– Вернулся вечером, - продолжил Князь, сжимая руки в кулаки. – Он не выбежал встречать. Увидел его лежащего у дверей с пеной у рта. Скулил. Пришлось закончить его страдания.
Теперь мне стало понятно, что за выстрел я услышала. Уголки глаз защипало, картинка начала медленно плыть. Пусть я была с Адмиралом не так долго, как Князь, но боль сильно сдавила горло. Кто посмел отравить животное? Представить, что сейчас творилось в душе Князя – я не могла. Несмотря на всю его твердость, решительно, бескомпромиссность, жесткость и даже в какой-то мере бездушность, сейчас Князь выглядел раненным и раздавленным.
– Я его щенком подобрал, - задушенным голосом просипел он. – А какая-то мразь, крыса вонючая убила, - свирепость в голосе Князя смешалась с полной надломленностью. Это был первый раз, когда я поняла, увидела, что Влад такой же человек, как и все мы, у которого есть слабые места, есть сердце. Раньше он мне казался нерушимой скалой. Несгибаемый. А теперь… Теперь я просто давилась слезами и не знала, как ему помочь. – Собирай монатки, пока я эту тварь собственноручно не удушу для тебя здесь небезопасно, - голос Князя окончательно сел и, клянусь, я увидела, как в его темных глаза заблестели слезы. Я видела его лицо сбоку, но ошибиться точно не могла. Такое открытие повергло меня до глубины души. Плакать мог кто угодно, но точно не Князь. Он часто заморгал и быстро вышел на улицу, вероятно не желая, чтобы я видела его таким.