Князь

Драч Маша

– Ну, - Хмырь упал в кресло и потер ладонью свою лысину.

– Мне бы дедушке позвонить. Он, наверное, переживает. Хочу его успокоить, а здесь нет домашнего телефона.

– На, - Хмырь вытащил из кармана своих джинсов сотовый. Но ведь умеет быть человеком. Тогда к чему эта маска полного засранца?

– Спасибо.

Я быстро набрала нужный номер. Дедушка ответил после второго гудка:

– Слушаю.

– Дедуля, это я.

– Ева! Солнышко, - слышу, как дед облегченно вздыхает. – Я тебе звонил вчера, но трубку никто не поднял.

И сегодня тоже звонил. Думал, что-то случилось. Испугался. Даже плохо стало.

– Не переживай. Просто так получилось, что я не дома, но со мной всё хорошо.

– Это славно.

– Прости, что так вышло. Прости, что сразу тебе не позвонила.

– Всё нормально, - дед как-то нехорошо глубоко вздохнул.

– Деда? – настороженно спросила я. – Ты как?

– Нормально, - звучит отрывисто. – Наверное, сильное перенервничал. Сейчас отпустит, - его тяжелое дыхание говорило совершенно об обратном.

– Дедушка? – сердце отдалось сильным болезненным толчком в груди. – Я сейчас приеду, хорошо?

– Не надо, говорю же, нормально со мной всё. Просто нервы.

– Нет-нет, я же слышу. Жди меня, - я вернула телефон Хмырю и встретилась с его недовольно-подозрительным взглядом.

– И куда это ты уже намылилась?

– Мне нужно к дедушке. Он неважно себя чувствует, а всё из-за меня. Пожалуйста. Мы туда и обратно. Я должна лично убедиться, что с ним всё хорошо. Пожалуйста. У меня никого, кроме него нет, - мой голос дрогнул. Я не пыталась манипулировать Хмырем, не пыталась вызвать жалость. Говорила только то, что действительно чувствовала. – Пожалуйста, - повторяю, умоляю.

– Ладно, - в конце концов, ответил он. – Родители – это святое. Сам же свою мамку под боком держу.

– Тетю Валю? – ошарашенно спросила я, пока мы шагали в сторону машины.

– Ага.

Вот тебе и на! Такого открытия я вот совсем никак не ожидала узнать. При других обстоятельствах я бы еще долго не смогла свыкнуться с мыслью, что тетя Валя – мать Хмыря. Но сейчас мне было важно, как можно скорей попасть к деду и убедиться, что с ним всё в порядке.

Меня будто бы разрывало на части, мысли о Князе, о дедушке никак не давали покоя. Переживания сводили с ума. Руки не могли найти себе места. Я постоянно перебирала свои пальцы, хрустела суставами, теребила край кофты. Задача просто усидеть на одном месте, сейчас была как никогда невыполнима. Это всё нервы. Знаю, но удержать их в узде не могу.

Хмырь изредка поглядывал на меня в зеркало заднего вида. Наверное, то ощущение напряжения, что исходило от меня, с легкостью добралось и до него. Не прощу себе, если с дедом что-нибудь случится. Какой нужно быть тупицей, чтобы сразу ему не позвонить и не заставлять беспокоиться.

– Может, дать затянуться? – вдруг спросил Хмырь, протягивая мне начатую пачку сигарет.

Я несколько секунд загипнотизировано смотрела на нее, а затем, сама от себя не ожидая, осторожно вытянула одну сигарету. Не самый хороший поступок, но сейчас он казался как никогда прежде, уместным. Хмырь услужливо

подал мне зажигалку. Докатилась, называется. Еще недавно меня воротило только от одного запаха никотина, а теперь и сама эту гадость в рот беру.

Подкурив, я сильно закашлялась, на глазах мгновенно выступили слезы. Хмырь раскатисто рассмеялся, явно наслаждаясь моей неопытностью. Я вернула ему зажигалку. Несколько первых затяжек душили меня, царапали горло, горчили на языке. Приоткрыв окно, я затянулась еще раз и на этот раз удачней.

– Князь мне бебики потушит за то, что херне всякой учу, - Хмырь тоже зубами достал сигарету и закурил.

– Я ему ничего не скажу.

– За базар свой в ответе?

– Да, - твердо отвечаю.

Остаток дороги мы ехали молча. Ну, вот может же Хмырь быть человек. Может, но почему-то не хочет. Теперь я всё отчетливей начинаю понимать, что образ полной мрази – это лишь прикрытые. Вероятно, Хмырь просто не хочет всех и вся подпускать слишком близко к себе. Не знаю, правильно ли это. Но с другой стороны, хотя бы не каждый тебе всю душу измотает и напоследок плюнет в нее.

Когда мы добрались до моего дома, уже настал полдень. Дедушка сидел на лавочке у подъезда и снова кормил уличных котов. От этой совсем неновой, но такой умилительной картины у меня всё сжалось в груди.

– Базарьте в машине, нечего лицом сверкать на улице, - заявил Хмырь.

Протестовать я не стала, понимая, что он говорит правильные вещи. Выйдя из автомобиля, я быстро подошла к деду и крепко обняла его за плечи.

– Ты чего на улице сидишь? Уже холодно для таких прогулок.

– Мне на свежем воздухе сразу легче становится, - объяснил дедушка, ласково гладя меня по руке.

– Идем в машину.

Мы сели, а Хмырь вышел и привалился поясницей к капоту, осматриваясь по сторонам.

– А это еще кто такой? – дед кивнул в сторону моего, уже что ни на есть охранника.

– Это Паша, - отвечаю. – Он за мной присматривает, когда Князя нет.

– Ну и бугай.

Мы немного помолчали.

– Как ты? – осторожно спросила я.

– Нормально.

– Прости меня, я чувствую себя просто ужасно из-за этого.

– Перестань, Ева. Я ведь тоже уже давно не мальчик, а сердце у меня еще смолоду барахлит. Я всегда за тебя переживаю, потому что, ты моя внучка, моя кровь. И неважно, жила бы ты с добропорядочным гражданином или бандитом. Я всё равно всегда буду думать о тебе, беспокоиться.

– Дедуля, я так тебя люблю, - почему-то мне казалось, что эти пусть и банальные слова сейчас необходимо сказать. – Очень-очень. И… Я тоже за тебя всегда переживаю.

– А обо мне, отчего же переживать? – он улыбнулся, и маленькие глубокие морщинки тут же лучиками разошлись от уголков глаз к вискам. – Не маленький уже давно.

– Потому что, ты самый родной для меня человек. Знаешь, может быть, нам стоит летом поехать на море? Всем вместе. Туда, куда ты меня возил в детстве, помнишь? Думаю, тебе на пользу пойдет небольшой курорт.