Князь
Шрифт:
— Был здесь по делам, решил заглянуть. Может быть, есть какие-нибудь вопросы, просьбы, пожелания? — поинтересовался я, усаживаясь за стол.
— Вчера принял дела. Ваш Прокопьев, конечно, это что-то! — Кирилл с осуждением покачал головой. — Никакого порядка в делах. Но его очень хвалят как технолога. Так что, думаю, переведу обратно на производство. Пока никакого криминала за ним не удалось найти. Просто управление — это не его.
— Не буду спорить. Сам пришёл к подобным выводам, — согласился я, — понимаю, что времени мало прошло, но хотелось бы понять перспективы, возможные вложения…
—
— Пока не планировал, — сознался я. Свой бренд — это куча вливаний на раскрутку, да ещё желательно свои магазины иметь. Мне и без того есть чем заниматься!
— И это правильно! — Кирилл одобрительно кивнул. — Думаю, за пару-тройку месяцев я всё налажу. Прибыль пойдёт достаточно быстро.
— Надеюсь на это. Так что, и денег не будете просить?
Удивил он меня. Идя на эту встречу, я морально готовился услышать, как всё плохо, и что срочно нужны деньги. А тут такое!
— Да зачем? Всё работает, всё отлажено. Увеличить выпуск продукции труда не составит. Оборотных средств хватает. Сотрудников найдём, — он развёл руками и улыбнулся, — главная задача хорошего управленца состоит в том, чтобы как можно меньше беспокоить собственника, а лучше напоминать о себе только во время годового отчёта, когда на ваш счёт капает прибыль!
— Мне нравится такой подход, — согласился я с ним, — тогда не смею больше задерживать!
Покинув завод, я отправился домой, в Екатеринодар. Время уже было около семи вечера. Пока приеду, поужинаю, будет поздний вечер, так что старшего Богданова решил не дёргать.
После ужина в ресторане зашёл в бывший дом деда и с удивлением обнаружил, что большую часть вещей отсюда вывезли. Из библиотеки пропали все книги, из кабинета — все бумаги. Вывезли картины и различные элементы декора — вазы, статуэтки и прочее. Оставили только мебель. Это было грустно и неприятно. Я понимал, что Ольга в своём праве, и этот дом принадлежал ей, но мне казалось, что наши родственные отношения всё-таки предполагают соблюдение хоть каких-то правил приличия. Не слишком-то вежливо — вывезти все вещи, даже не поставив меня в известность. Ладно, пусть это останется на её совести.
Ещё раз пройдясь по дому, я прикинул, что для нормальной жизни сюда не так уж много вещей придётся покупать. Так что жить можно.
Стоило вернуться к себе, как кто-то настойчиво позвонил в дверь. Открыв, я удивился — на пороге стоял Курбатов. Он был, мягко говоря, слегка нетрезв, а в руке держал бутылку дорогого виски.
— Поговорим? — Несмотря на своё состояние, Курбатов уверенно направился к столу, не дожидаясь моего ответа.
— У меня есть выбор? — хмыкнул я ему в спину. Закрыв дверь, сел напротив. Выпивать не хотелось, но пообщаться? Почему бы и нет.
Курбатов подвинул к себе бокал и набулькал вискаря на два пальца.
— Есть закуска?
— Посмотри в холодильнике! — резко ответил я ему. Я не мальчик — бегать и накрывать на стол. Если Вениамин чувствует себя здесь, как хозяин, пусть сам и хозяйничает.
— Зубки прорезались? — Он недобро улыбнулся и, тяжело поднявшись, начал доставать еду из холодильника. — Присоединяйся! — махнул рукой на накрытую «поляну» и, взяв второй стакан, наполнил его наполовину.
— Ты, вроде, хотел поговорить, — я демонстративно не притронулся к бокалу. Он на мои слова залпом жахнул свой вискарь и зажевал бутербродом. Вот, вроде, здоровый мужик, а виски глушит, как водку! Никакого понимания о правильном питии.
— Ты мне часто напоминаешь моего сына, — начал Курбатов, в ответ я приподнял одну бровь. К чему эти вступления? — Ему уже за тридцать. Моя жена избаловала его. Да и я сам во многом виноват. Чуть проблемы — решаю в меру своих сил и возможностей!
— Поэтому мои проблемы ты не стал решать?
— Ну да, не хотел тебя испортить!
— Понятно, — протянул я, — и совет дельный дать ты поэтому же был не в состоянии?
— Почему? С советами проблем нет, — он выпрямился на стуле, всем своим видом показывая, что готов грудью встать на мою защиту, особенно, если от него потребуется только совет, и ничего больше.
— Угу, — я недоверчиво хмыкнул, — ты правда считаешь правильным отдать всё и утереться?
— Если ты не можешь сохранить нажитое твоими предками, если ты слаб и немощен, тогда к чему тебе это всё? Миром правят хищники, — снисходительно произнёс Курбатов, — пусть ты будешь бедным, но живым и здоровым!
— Смешная логика. Скажи, Вениамин, а ты много нажил сам, чтобы распоряжаться моим имуществом?
— Чего? — не понял он и озадаченно потёр лоб. — О чём ты?
— Так ответь: у тебя, может быть, есть завод, который построили твои предки, может, они правили городом? Или ты сам отстроил себе и своей семье особняк?
— У меня хороший дом на окраине Екатеринодара! — раздражённо ответил Курбатов, не понимая, к чему я веду.
— Дом… молодец. И ты готов бороться за собственное имущество?
— Понял, к чему ты ведёшь, — пьяно усмехнулся он в ответ, — мои силы позволяют мне отстоять своё!
— Отлично. Давай проведём эксперимент. Ты дворянин, я тоже дворянин, — он кивнул, — насколько я знаю, для войны рода достойной причиной является личное оскорбление?
— Да, — он озадаченно посмотрел на меня.
— Ну тогда смотри: род Шуваловых объявляет войну семье Курбатовых за нанесённые личные оскорбления главе рода, — глядя на ошарашенное лицо Вениамина, я злобно улыбнулся, — и не один раз, прошу заметить! Как ты меня называл? «Глупый мальчишка», «придурок, ни на что не способный»? И всё в таком роде. А, ещё «идиотом» пару раз.
— Ты точно идиот! — выдохнул он и рассмеялся. — Да я же тебя размажу! Да и какой род? Ты один-одинёшенек, мне ли не знать! Точно, идиот! — уже более спокойно пробормотал Вениамин себе под нос и, ухмыляясь, налил себе снова. Похоже, мои слова Курбатов не воспринял всерьёз.