Князь
Шрифт:
Никанор окинул меня долгим оценивающим взглядом, как бы решая, стоит со мной делиться информацией или нет. Я твёрдо смотрел ему в глаза, уверенный в своём праве.
— Хорошо, — расслабился он, — это был маг из Геникона. Мне дали чёткие указания — содействовать и не лезть.
— Кто может вам указывать? Вы же служите Императору и богу? — Меня удивил его ответ.
— Не так! Учись лучше! Чему вас в школах учат?! — Паладин недовольно сдвинул брови. — Мы служим Империи и богу. Разницу улавливаешь? — Я молча кивнул, ожидая продолжения. Разницу улавливаю. Что тут сложного? Если для блага Империи надо сменить императора или
— С нами был Олег Никифоров. Он мастер из Геникона магов. Во главе Геникона состоит отец нынешнего императора, его светлость князь Алексей Петрович Романов, — Никанор уставился на меня, видимо, считая, что сказанное всё объясняет.
— И… что с того? Император, отошедший от дел, управляет Гинеконом. Это значит, что им можно взламывать алтари, а паладины должны умыться?
— Это значит, что Олег Никифоров действовал по указанию и одобрению Геникона. Следовательно, это политика, а не дела мирские. В политику мы не лезем. Угодно Императору, чтобы род возглавил Несмеянов, а не неизвестный парнишка, это нас не касается! В этом нет угрозы Империи! — Никанор произнёс всё это очень патетично: видать, сам понимал, насколько шатка его позиция, вот и решил подобным пафосом добавить ей опоры.
— Глупо, — коротко прокомментировал я. Не буду вдаваться в подробности. Если Никанор решил, что это правильно, пусть данное решение останется на его совести.
— Поясни! — удивил он меня просьбой.
— Нарушение основополагающих законов есть угроза устойчивости самой Империи, — просит, пусть получит, — этого достаточно, или ещё подробней разжевать? — немного резковато ответил я. Во мне поднималось раздражение, даже злость. Жизнь могла повернуться совсем иначе и пойти по другому пути, если бы Никанор тогда не умыл руки. Да и причина типа «Геникону видней» меня не удовлетворила.
— Не надо! — Никанор хлопнул ладонью по столу. — Я услышал тебя.
— Получается, паладин, служба ИСБ в лице Курабатова и Геникон были в сговоре? Как-то это не вяжется с вашей пафосной речью о роли церкви и паладинов в сохранении Империи и о невмешательстве в дела мирские, — я понимал, что меня понесло, но остановиться не мог, — сегодня Геникон при попустительстве церкви и с молчаливого согласия ИСБ выбрал нужного человека на роль князя, что завтра? Что будет, когда высшая аристократия узнает о подобном факте? Устои государства попраны!
— Замолчи! — резко прикрикнул на меня Никанор. Это было неожиданно. Хотя он и проявлял эмоции, но голоса никогда не повышал. — Не было никакого сговора! Остынь и выслушай меня внимательно, — паладин замолчал, ожидая, когда я успокоюсь.
Я действительно разозлился. У меня в голове всё смешалось. Детские обиды, смерть деда, которой, как я почему-то решил, не было бы, стань я князем, главой рода Кутыевых. И во всём этом я сейчас винил сидевшего передо мной человека. Медленно выдохнул, заставляя себя успокоиться. Прогнал по телу магию, убирая появившиеся искорки.
— Я спокоен, — отчитался я.
— Перед ритуалом Никифоров встречался со мной. Показал бумагу из Геникона с просьбой оказать содействие. Предупредил, что алтарь простоял слишком долго, и с ним могут быть проблемы. Всё! Потом был сам ритуал, на котором ты присутствовал. Никаких подозрений ни у меня, ни у Кутыева не возникло. Обычное дело — алтарь признал нового главу рода,
— Бывает, — согласился я, понимая, что он прав. И с его позиции всё выглядело совершенно естественно.
— Но потом появился ты, а точнее твой дед, и заявил, что ритуал был нарушен. К тому же, до меня доходили слухи, что новый глава рода искал варианты решить проблему с алтарём. Но это были только слухи! Прямых доказательств не было.
— А теперь есть?
— Не совсем. Степан Кутыев испугался за свою жизнь и сдался в ИСБ в поисках защиты. Там он заявил, что, якобы, заплатил пять миллионов рублей, чтобы пройти ритуал. Заплатил посреднику, след которого так и не удалось взять. По итогу, тому же Никифорову предъявить нечего. Да и найти его будет не так-то просто. Геникон своих не выдаёт. Тем более — нам. Может, ИСБ и могла бы с ним встретиться, но эта служба мне не отчитывается.
— А чего испугался Кутыев? — решил уточнить я. Мне, конечно, приходило в голову, что лишение его рода алтаря наверняка возымеет для него какие-нибудь неприятные последствия. Но, по идее, главой рода Степан не переставал быть, так же, как и князем.
— Он слишком разошёлся, дорвавшись до власти. Поднял себе и своему брату уровни по максимуму за счёт вассалов. Когда род лишился алтаря, откат прошёлся по всем. Люди и так были озлобленны. Вассальные присяги разорвали в первый же день. Ведь их от этого больше ничего не удерживало. Затем объединились и объявили роду Кутыевых войну, точнее уже даже не роду, а семье. Анатолий с сыном вышли из семьи и скрылись, а Степан побежал в ИСБ, заявляя, что его подставили, и, в обмен на защиту, поделится важными сведениями. Гвардии у них своей толком не было, так, пара бойцов уровни которых тоже упали. Так что выстоять в этом противостоянии у Степана шансов было немного.
— Получается, род Кутыевых угас?
— Да. Их больше нет.
Я не знал, что на это сказать. Вроде как, считается, что Империя дорожит княжескими родами, и, когда один из них угасает, это неприятно и негативно сказывается на престиже Империи на мировой арене. А тут получается — я лично к этому руку приложил. С другой стороны, вины я за собой не чувствовал. Они первыми начали!
— Ты помирился с Вениамином? — напомнил о себе Никанор переведя разговор в другое русло.
— Пф… Курбатов заявился вчера ко мне пьяным и сразу начал поучать и качать права. Я дал ему отпор. Он, похоже, обиделся, — я решил ничего не скрывать, наверняка от Курбатова паладин услышит его версию но и в детали вдаваться не стоило, — не хочу больше о нём ничего слышать!
Глава 17
Глава 17
Утром я отправился в колледж, где меня на первом же уроке сокурсники окружили повышенным вниманием. Оказывается, почти никто не знал, что я — Нео. Однако после выхода совместного с Агатой клипа об этом узнали даже те, кто музыкой совсем не интересовался. Так что парни мне жали руку, а девушки загадочно улыбались.
Крайне удивил Семён, который подошёл ко мне на перемене со своей сестрой и немного застенчиво признался, что ему очень понравился мой альбом. После чего попросил прощения за своё прошлое поведение. Всё это с выпученными от удивления глазами наблюдала Татьяна Елецкая. А стоявший позади них Ромочка глазел на меня с откровенной ненавистью. Признаюсь честно, я и сам не ожидал от Семёна такого поступка.