Князь
Шрифт:
— Нет, — я твёрдо посмотрел в глаза продавцу, — цена слишком высока. Отряд для сопровождения в прорыв стоит сильно дешевле. А тут только за кольцо, которое сотню лет валялось без дела. Мы, пожалуй, пойдём, — я развернулся и шагнул в сторону выхода из магазина.
— Постойте! — окрикнул меня дедок. — Вы обещаете, что отправитесь с этим кольцом в прорыв? — Его интонация меня удивила. В ней звучали и просьба, и надежда одновременно. Было странно такое слышать. Минуту назад передо мной стоял старый, циничный и прожжённый делец, который, конечно, рассказал трогательную историю, но она, скорее, напоминала легенду, выдуманную, чтобы продать завалявшуюся вещь.
— Что это меняет? — Я продолжал неторопливо шагать к выходу, не оборачиваясь, пока не услышал шаркающие шаги продавца, которые спешно семенил в мою сторону.
— Пообещайте! Дайте слово, что отправитесь с ним в прорыв, и я отдам вам кольцо за сто тысяч рублей! — не выдержал старик, схватив меня за рукав. В его голосе было столько мольбы, что я мгновенно остановился.
Обернувшись к продавцу, я задумался. Цена хорошая, спорить не буду, особенно если сравнить с ценами на остальные артефакты в этой лавке. Но вот эта настойчивость слишком подозрительна. В последнее время у меня постоянно разыгрывается паранойя, и на обычные, казалось бы, действия других людей я смотрю через призму недоверчивости и подозрительности. Хотя мотивацию свою продавец объяснил. Обещание, данное предку, — это очень важно, и, судя по его виду, старик не обманывает, а искренне желает его выполнить. Да и Борис настойчиво уверяет, что кольцо нам нужно за любые деньги. Ему-то легко говорить, деньги не его.
— Даю слово, что отправлюсь с этим кольцом в прорыв, — произнёс я, обернувшись и глядя в глаза старику.
— Забирайте! — Он втолкнул в мои руки шкатулку с кольцом. — Но сдержите своё слово!
Пришлось вернуться и оплатить покупку.
Выйдя из лавки, мы сели в машину.
— Ты знал, что здесь есть подобное? — Я искоса глянул на Араслана — не просто же так он выбрал именно этот магазин.
— Нет, — он покачал головой, — просто в таких лавках зачастую можно что-то найти. Мне посоветовали её. Не так много магазинов с артефактами, которые держаться на плаву второе столетие. Зашли наудачу.
Я надел кольцо на руку и подал энергию. Всё сработало, как и у Араслана, появился небольшой туманный щит.
— Это не так работает! — прорезался в моей голове голос Бориса. — Направь энергию через браслет. Совсем немного!
Воспользовавшись его советом, я направил энергию — и ничего не произошло.
— Ты за окно посмотри, — ехидно прокомментировал Борис.
Переведя взгляд, я с удивлением понял, что нашу машину окутал белёсый кокон.
— Ого! — высказался я. — Совсем мало энергии тратится, — мой взгляд переместился на шкалу, которая просела всего лишь на одно деление.
— Мне в книге попадалось упоминание об этом кольце, — Араслан сидел, прикрыв глаза, как будто что-то вспоминая, — только оно работало по-другому. Вроде, писали, что глава похода создавал целую область защиты, в которой люди могли передохнуть от магического давления прорыва. Звери боялись даже соваться туда. Приедем — буду искать! Но даже маленький щит, если он действует на диких так, как говорил старик, — это очень хорошо!
Я не стал ему рассказывать, что у меня получилось накрыть куполом всю машину. Пока сам поэкспериментирую. Но, в любом случае, на мой взгляд — очень удачная покупка.
На следующий день после колледжа за мной заехал юрист Антон, и мы вместе с ним отправились в контору «Гольштейн и сыновья». По пути Антон меня консультировал:
— Это очень старая юридическая компания. Между прочем, одна из ветвей этой семьи имеет прямую родственную связь с нашим Императорам. Так что Гольштейн, пусть и дальний, но родственник Самого!
— Не переживай ты так, — перебил я его, — хамить, дерзить или чего ты там опасаешься, я не планирую. Проявлю должное почтение.
Антон был каким-то взвинченным. Явно нервничал, видать, не часто встречался с подобными людьми. Для меня же это будет хорошая тренировка. В плане общения с высшей аристократией — весьма полезно.
Да и не ощущал я никакого пиетета перед представителями древних родов. Такие же живые люди, как и все. Да, влиятельней и богаче, но это не делает их богами, перед которыми надо преклоняться. Уважительного отношения они заслуживают, всё-таки сумели выжить и удержаться на высотах, но чего-то большего? Заискивать перед ними — себя не уважать. Пусть я не князь, но тоже многого добился. Стал главой рода, зарабатываю деньги. Расту и развиваюсь. Так что мне стыдиться нечего!
Доехали мы быстро. Контора занимала небольшой особняк в центре города. Он выделялся среди окружающих зданий своим готическим стилем. Тёмно-серый камень местами почернел, под крышей разместились каменные горгульи, которые выглядели, как живые.
— Этот особняк Гольштейны построили сто пятьдесят лет назад. Иногда приезжали сюда на зиму. Но практику открыли только недавно. Вас примет сам Ульрих!
— А это кто? — спросил я и заработал удивлённый взгляд Антона: мол, как, я не знаю Самого Ульриха?
— Он — патриарх рода! Я окончил Санкт-Петербургский университет права, и Ульрих был деканом нашего факультета.
— Тогда понятно, почему ты так к нему относишься, — усмехнулся я и хлопнул Антона по плечу, — приди в себя и забудь старые ученические травмы. Ты теперь взрослый и самостоятельный юрист.
— Вам легко говорить, — насупился Антон.
Вдвоём мы зашли внутрь здания, где нас у порога встретила пожилая, слегка полноватая женщина с цепким внимательным взглядом, какого совсем не ожидаешь от подобной фрау.
— Мистер Шувалов? — поинтересовалась она, скорее, для вида. — Вас ожидают, проходите!
Мы с Антоном отправились за ней в соседнюю комнату, которая оказалась приёмной. Дама распахнула передо мной дверь в кабинет. В этот момент в моей голове раздался голос Бориса:
— В этом доме есть алтарь! — возбуждённо прошептал он. — Только в нём нет сознания. И вообще, что-то не то с ним — очень слабый и явно разрушается. Хозяин, прошу, не переселяйте меня в него!
— Успокойся, я для тебя найду самый лучший дом! — В ответ меня окатило теплом.
Мне навстречу поднялся хозяин кабинета. Это был одетый в старомодный костюм-тройку весьма пожилой мужчина. Присмотревшись к нему, я понял, что Ульрих — «мастер», но с его ядром не всё в порядке — оно было как бы иссушено. Оболочка посерела. Мне это напомнило состояние Араслана, в котором он пребывал, когда приехал ко мне.