Княже
Шрифт:
Белка? Заяц? Мелькнула впереди серая шёрстка и пропала. Но я найду. Разорву и сожру, наполняя брюхо сытым теплом. Кровь. Без запаха. Так не бывает. Капля за каплей, иду по следу и вот уже проваливаюсь в черноту проклятой ночи.
Где желтобокая дрянь, где моя сестра, подруга? Где мачеха моя, мой приговор, судьба?
Деревья сцепились ветвями, окружили меня. Терновый куст подкрался сбоку и воткнул острые когти в тело, прямо сквозь толстенную шкуру. Смех раздался противный, будто приправленный эхом со всех сторон. Я метался, скакал по кругу, стараясь сбросить иглы куста, но добился лишь бестолкового удара о столетнее дерево. Будто разглядев через тьму, увидел чёрный ствол,
Лина. Кто это?..
***
Малика вышла на палубу – ночной холодный воздух обжигал и заставлял думать яснее. Девушка чувствовала голод, но из упрямства и гордости отказалась от еды, накормив лишь Лину. «Глупая, – подумала она про себя. – Перед кем кривишься?» Но тут же улыбнулась, вспомнив растерянный и виноватый вид капитана.
Пока подруга пребывала в глубоком сне, ворожея не раз выслушивала сбивчивые извинения Сидорха, что бормотал рядом с каютой. Несколько раз заглядывал неприятный тип – этот высокий худой мужчина, которого капитан звал баталером. Но вскоре стало понятно, что вовсе не командующий судном посылал его. Помощник сдержанно справлялся о нуждах и уходил прочь, оставляя за порогом то поднос с кувшином воды и полотенцами, то миску с жидким супом, а ещё – крохотную вазочку с засушенными цветами. Малика переживала и злилась, не желала никого видеть и слышать.
Теперь же, когда Лина пришла в себя, и глаза подруги перестали кровоточить, открылась причина её состояния. Малике нужно было всё обдумать. Подумать о себе за эти сутки, наконец. Она не слышала, как подкрался юнец, что подглядывал за девушками в первые минуты путешествия.
Волны беспечно перекатывали шхуну из стороны в сторону, будто горошину в мешке, отчего палубу качало, заставляя людей держаться крепче. Моряки, привычные к своеволию моря, словно не реагировали на «волнения», а Малике пришлось вцепиться в борт, разглядывая тёмные неспокойные воды.
– Госпожа. Я вот тут… в общем, возьмите.
Вздрогнув, ворожея обернулась. Мальчишка лет шестнадцати топтался около, не решаясь подойти ближе. Его глаза блестели в темноте, а в руках она заметила тёплый плащ.
– Благодарю. Как тебя зовут? – Устало улыбнулась она и зевнула, едва прикрыв рот ладонью. Юноша протянул одежду и тут же попятился, пробормотав:
– Я Хэм, госпожа. Просто Хэм.
– Спасибо, Хэм. Ты несёшь караул, или как вы это называете?..
Хэм пожал плечами. В темноте проглядывались ещё детские черты лица, но вот-вот наступит период взросления, сутулость и худоба уступят место активному росту, гормоны сделают своё дело, да и работа на корабле не терпит хлюпиков. Должно быть, его ценят. Гоняют, наверное, как щенка. Ещё натаскивают. Отсюда неуверенность и замкнутость. Поджатые к шее плечи. Тонкие губы натянуты струной. Шевелюра каштановая, густая, торчащая в стороны.
Малика разглядывала ночного постового и невольно представляла его через пару-тройку лет возмужавшим красавцем, стоящим у штурвала. Улыбнувшись своим мыслям, ворожея подошла к нему ближе и прикоснулась к плечу кончиками пальцев – так срабатывал дар: дотрагиваясь до человека, о котором ничего не знаешь, был шанс получить интересные картинки будущего.
Парнишка будто испугался, но Малика разочарованно одёрнула руку, отступая на шаг, обернувшись к морю. Ничего. Неужели это правда? Дар покинул её вместе со слепотой? Надолго ли? Кто она теперь: всё та же ворожея без дара или обычная женщина (здоровая и весьма привлекательная, надо сказать)? К этому нужно привыкнуть.
Юнга по имени Хэм незаметно скрылся из вида. Малика отметила про себя, что другие члены экипажа тоже словно растаяли в воздухе: ночные смены оставляли лишь нескольких дежурных, и все были заняты нехитрым привычным делом. Молчаливые матросы, все как на подбор – молодые и крепкие, но безучастные ко всему, кроме корабля и моря. Странная команда, однако, ворожея не могла сравнить это путешествие с каким-либо другим.
Позади раздался шум, Малика обернулась – на место Хэма подоспел меднобородый капитан. Вздохнув, девушка приготовилась к словесной тираде, но мужчина подошёл ближе и уверенно взял её холодную руку в свои тёплые ладони и спокойно проговорил:
– Сударыня… Малика. Вам нужно отдохнуть, вы изводите себя. Я знаю, что виноват. Обидел вашу подругу. Я трижды проклятый дурак, но позвольте же мне надеяться на прощение? Хотите, завтра утром я сам всё расскажу ей, извинюсь?.. Мы будем в порту Шайнары через пару дней, и мне не хотелось бы испортить вам путешествие.
Ворожея усмехнулась. Ему было невдомёк, что вовсе не подруга стала причиной её гнева. Он говорил искренне, тихо, море немного успокоилось, теперь лишь слегка покачивало судно, в небе зажигались запоздалые звёзды, тёплый плащ и руки мужчины согревали. Малика почувствовала, как устала, голова показалась тяжёлой, гудящей, захотелось тотчас лечь и закрыть глаза. Словно уловив эту потребность, капитан позволил себе приобнять девушку. Она, не сказав ни слова, положила голову ему на плечо.
Глава 6
Вдохнув сладковатый запах кудрявых, словно пружинки, волос, капитан провёл пальцами по нежной щеке ворожеи и прошептал:
– Вам нужно отдохнуть. Позвольте позаботиться о вас, Малика…
Девушка, прикрывая ладонью ленивый зевок, кивнула. Глаза слипались, ноги подкашивались. Сидорх осторожно поднял на руки и понёс мгновенно уснувшую в его объятиях Малику в каюту. Услышав чужие шаги, Лина подала голос в темноте, приподнимаясь со своей койки:
– Кто здесь?
– Тшш, это я, капитан. Малика очень устала. Она переживала за вас, Лина, а сейчас ей надо поспать.
– Да, конечно…
Капитан бережно уложил ворожею на узкую постель и, на всякий случай оглянувшись на Лину, едва коснулся губами холодного лба ворожеи. Малика во сне сморщила нос, отчего Сидорх улыбнулся и залюбовался ею в темноте каюты.
– Я уже ухожу. Вам что-нибудь нужно? – полушёпотом спросил мужчина, остановившись в проёме. Лина села и тихо попросила:
– Если можно, я хотела бы на воздух. Ненадолго.
Они с капитаном медленно поднялись на палубу, затем на квартердек. Дежурившие матросы молча проводили их взглядом. Обменявшись парой фраз со своим помощником на «корабельном языке», Сидорх отправил того отдыхать.
Лина не могла надышаться холодным воздухом, он обжигал лёгкие, бодрил; морской ветер пробирал до костей, напевая таинственную мелодию. Девушка подумала: «Как жаль, что я не вижу этих просторов! Запах моря удивителен, он волнует, шум волн успокаивает и вселяет надежду на лучшее. Маркус! Видел ли ты море так, как чувствую его я?..» Морская болезнь сошла на нет, Лина ощутила силу внутри себя.