Княже
Шрифт:
Сидорх закрыл глаза. Во что он ввязался…
– Это ведь может занять много времени… ты позволишь мне видеть сестру?
Расиах пожал худыми плечами:
– Разве это проблема? Сакаек ведь не пленница, а гостья. Но довольно вопросов. Ступай, Сидорх из Миаса. Завтра ты проснешься капитаном.
***
Шхуну ощутимо качнуло. Лина едва успела схватиться за ближайший ящик, капитан не среагировал,
– Всё в порядке? Капитан!
Сидорх очнулся и уставился на Лину, вцепившуюся в ящик с апельсинами.
– Волны усилились. Мне нужно к штурвалу. Вынужден оставить вас здесь ради вашей же безопасности.
Лина не успела возразить, капитан тотчас покинул трюм, подперев для надежности дверь снаружи. Ночью никто сюда не сунется: его молчаливая команда беспрекословно исполняет все приказы и поручения, за пятнадцать лет службы ни один матрос не смел своевольничать. Ну, разве что Хэм – сам Сидорх взял его на судно в том году, переругавшись из-за этого с баталером. Ведь команда была набрана Расиахом – теперь уже полноправным Правителем королевства, а новый матрос выбивался из рядов странных трудолюбивых молчунов. Первое время Сидорх даже думал, что у всей команды отняли языки – до того немногословны оказались крепкие парни, чётко соблюдающие предписанные инструкции морского кодекса.
Но не только эта странность преследовала команду: помощники капитана будто не старели. Сидорх превратился из хмурого сутулого парня в коренастого улыбчивого мужчину с живыми, озорными глазами, кучерявой рыжей бородой и редкой проседью в коротких русых волосах, тело имело лёгкую склонность к полноте… В то время как экипажу смело можно было дать навскидку лет по двадцать пять – столько же, сколько и в первый день их службы. Однако бей Чалеби – противный надсмотрщик, покрывался морщинами и сединой даже быстрее Сидорха, что не могло не радовать.
Северный порывистый ветер предвещал начало бури, – судно подбрасывало на разгоняющихся волнах. Подоспевший капитан оценил ситуацию и дал распоряжения. Ночь обещала быть нескучной.
Глава 8
– Ах ты, паскудыш. Я ему, значит, «Добро пожаловать», «Хорошей дороги», по шкурке блохастой глажу… а он моих помощников налево и направо разбрасывает, истребляет да на кусты насаживает?! Ну нет, князюшка, тебе это с рук не сойдет. И с лап тоже.
Голос, полный злобного ворчания раздался у меня над ухом.
Едва пошевелил конечностями – работали, но были чем-то обмотаны. Выпутаюсь, не впервой. Только что за бред нес костлявый нечистый? Как давно он здесь, что знает, о чем догадывается?
Лес замер, луна спрятала пятнистый бок, погрузив крохотную поляну в густую тьму. Но Предводителя нечисти я видел четко. И его жутких покалеченных уродцев чуть поодаль, боязливо высовывавшихся из переломанных кустов.
«Не обвиняй меня в том, чего я не совершал, – мысленно ответил я в облике волка – Спроси лучше у своих нелюдей, кто
Предводитель нечисти скривил сухое и выцветшее, словно пергамент, лицо, наклонился прямо к моей морде:
– Мои «нелюди» повоспитаннее некоторых живых оборотней будут, кажись. И как ты смеешь отрицать причастность – лешего ведь ты убил! А он мне, голубчик, как родной уж стал, – едва не всплакнув, выдал Предводитель по прозвищу «Зайчик».
Я фыркнул, стараясь добавить мысленному голосу побольше язвительности.
– Так он и мне как родственник был, прикипел я к нему. Как не прикипеть-то, когда насильно вынуждают под охраной сидеть! Не трогал я его, зуб даю!
Костлявый убрал от меня свою головешку, распрямившись во весь рост. Он что-то обдумывал, почесывая голый узкий подбородок. Умертвия замерли, некоторые попрятались за промерзшими деревьями. Ночное светило будто клюнуло руку Зайчика, точнее, в его перстень. Лунный свет отскочил в ближайший ствол, отчего тот на краткий миг замерцал светом. Я разглядел почерневшую кору и тусклый полупрозрачный камешек среди листвы у корней. Нервно сглотнув, стараясь отогнать мысли о находке, стал размышлять, кто же на самом деле мог убить лешего. И главное – за что?
Как я и думал, Предводитель подслушивал. Он цокнул языком, дернул костлявым плечом, и мои невидимые путы исчезли. Вскочив на лапы, я принялся спешно вылизываться – дурная привычка, что поделать. Усмехнувшись, «Хозяин леса» поглядел на меня свысока, как смотрят на глупую дворнягу, облизывающую хозяйские сапоги за кусок хлеба. Хотел было послать его в пекло, но передумал: не сейчас, не время.
– Вот и я о том, – проворчал. – Где доказательства, нечистый? Я вообще спал на поляне, у реки. Леший костер соорудил, затем караулил. Просыпаюсь, – его нет, кругом тишина. Ну и пошел себе дальше. А тут эти твои «питомцы», набежали. Они же мне и показали, где бедняга лежит. Не знаю, что за игры тут у вас, но я в них не участвую: ты обещал меня отпустить, так держи слово. Или не хозяин?..
Предводитель озлобленно клацнул желтыми зубами, движением двух пальцев изобразил круг: в воздухе запахло серой, кусочек леса в этом круге задрожал и стал гладким, отражающим пространство позади.
– Что за фокусы?
– Помолчи, блохастый. До тебя тоже дело дойдет. А пока всех, кто участвовал в мерзкой стычке, ждет допрос. Живо ко мне!
Голос не принимал отказов. Уродцы, прихрамывая, потянулись к хозяину. Было странно наблюдать, как нежить боится подходить к зеркалу.
Первым отвечал уродец с клыками – вурдалак, что прокусил мне шкуру. То ли яд у него на зубах, то ли мне почудилось, но именно после укуса лапы отнялись.
– Говори, глядя прямо в «Правду», ты видел, как оборотень убивал лешего?
Тот затрясся, поджал обрубок руки к разлагающемуся телу, прикрытому лохмотьями, и проблеял:
– Как убивал – нет…
– А может, как планировал? Слышал мысли его недобрые? Или после расправы узнал что-то?
Вурдалак чуть не плакал. Помотал головой.
Предводитель внезапно закричал на весь лес так, что уши заложило:
– Так какого рожна тогда суешься в пасть к волку?!
Подопечный прикрыл один глаз от страха. И весьма вовремя, потому что Зайчик вытянул из зеркала едва заметную нить и накинул на голову несчастному. Нить тут же вонзилась в плоть, за секунды добравшись до хрупких костей, – и голову снесло начисто. Поляна окропилась темной жижей. Тело подопечного рухнуло, а через несколько мгновений обратилось в прах.