Княжич Олекса. Сказ первый
Шрифт:
— Как давно она пытается разродиться? — спросила Миланья свою проводницу.
— Со вчерашнего утра, — скрипуче отозвалась та.
— Прочь, дурехи! Не прикасайтесь к ней! — вскричала Миланья и, бросившись к ложу, принялась отталкивать повитух от роженицы.
— Кто тебя тут старшей сделал? — попробовала было возразить ей одна из них.
— Князь! — ответила знахарка резко, и не тратя времени более, принялась распоряжаться: — Пусть они выйдут прочь и больше носа сюда не суют! И пришлите мне шуструю девку в подмогу.
Повитухи покинули горницу, бросая на новоявленную врачевательницу
Миланья зашептала ей на ухо сокровенные слова, призывающие на помощь древние силы. Вскоре Феодосия перестала натужно стонать, вздохнула полной грудью воздух и открыла глаза, посмотрев на Миланью глубоким, осмысленным взором. Глаза у княгини были цвета темного липового меда.
— Кто ты? — прошептала Феодосия пересохшими губами.
— Миланьей меня зовут, — ласково проговорила женщина. — Я помогу тебе разродиться, светлая княгиня.
— Я страшилась, что помру прежде, чем рожу сына князю! Эти старухи хотели убить меня… До чего же больно, больно!..
— Не бойся. Я сделаю так, что ты родишь быстро. Только не кричи на меня и не сопротивляйся. Я положу руки тебе на живот и уговорю твоего сына родиться.
В горницу прибежала девка, присланная в подмогу. Миланья распорядилась приготовить чан с горячей водой и чистое полотно, после чего встать подле ложа и ожидать следующих приказаний. Знахарка, бормоча заклятия, возложила ладони на живот Феодосии.
— Твой сын очень упрям, княгинюшка, — заметила она с улыбкой, на миг прервав свой обряд. — Он хочет выйти не так, как все дети. Но я его уговорила — сейчас он перевернётся, и устроится как нужно. Переведи дух и потерпи.
И вновь Миланья забормотала слова на странном, чуждом языке. Феодосья вскрикнула, задрожала, ощущая, как дитя внутри нее начало двигаться. Выгнувшись от родовой муки, она, однако, чувствовала блаженство, ключом бьющееся в груди: ее сын наконец-то готов родиться! Прикрыв глаза, роженица утонула в голосе знахарки, доверившись ему — а открыв, услышала надрывный плач младенца.
— Твой сын, княгиня, — сказала Миланья, протянув ей младенца, уже завернутого в пуховой платок.
Благоговейно Феодосья прижала к груди младенца.
— Благодарю тебя! — прошептала княгиня, просветлев ликом. — Неужто я пережила эту ночь?.. Ты спасла меня и дитя! Благодарю тебя!
Миланья лишь улыбнулась ей. Вместе с девкой, она осторожно обмыла княгиню, расчесала ее длинные черные волосы и заплела их, затем прибрала постель, сменив запачканные простыни на свежие. Сделав такие приготовления, Миланья послала девку со счастливой вестью к князю; та со всех ног кинулась выполнять поручение сломя голову — ведь принесшему известие о рождении сына по обычаю полагалась щедрая награда.
— Кто научил тебя колдовать? — спросила княгиня, когда она и Миланья остались одни в горнице.
— Мать научила, а ее — бабка. Вот так-то, — ответствовала та просто.
— Какой же ты веры?
— Какая на то разница? Моя вера не мешает мне спасать человеческие души, а кто какому богу молится — меня не касается, — уклончиво отозвалась женщина.
— А я уж решила сегодня, что бог вознамерился меня наказать! Все повитухи вокруг шептались о том, что я грех совершила, став женой того, у кого уже жена законная имеется, — вздохнула Феодосия, поглаживая темные волосы на макушке сына. — Слышала я, как бормотали они, будто по божьим законам я и не жена Ярославу вовсе, а так — полюбовница, вот через то и заслужила мучительную кончину…
Такие сплетни действительно бродили по Перееславлю-Залесскому, Миланья не раз слышала болтовню торговок на базаре. Люд судачил, что князь сделал грех, женившись при живой жене, когда закон дозволяет жениться повторно только вдовому и тому, чья супруга приняла монашеский постриг. Первую жену — княгиню Ростиславу, дочь могущественного князя Мстислава Удалого — отнял у Ярослава сам тесть, покарав за развязанную Ярославом войну против родных братьев. Разбив войско Ярослава, пленив его, Мстислав приказал своим войнам увезти Ростиславу из Переяславля-Залесского и вернуть в отчий дом — разлучив ее не только с мужем, но с новорожденным сыном Федором, которого суровый Мстислав распорядился оставить на воспитание у отца. Князь Ярослав недолго ходил одиноким, посватавшись к дочери рязанского князя — Феодосии. Вскоре он ввел ее в свой дом как новую жену, ничуть не смущаясь укоров православного духовенства.
— Ты не полюбовница, ты жена — ведь князь назвал тебя своей женою, — молвила Миланья ободряюще. — А что до кары божьей… Ежели б господь желал тебя покарать, разве бы он позволил мне прийти к тебе? А раз я тут, выходит, нужно было мне спасти тебя и сына твоего.
Красивые губы княгини тронула мягкая улыбка после ее слов.
Дверь в горницу распахнулась. Князь Ярослав, войдя, словно бы заполнил собою все вокруг — столь сильным и властным он выглядел. Но его суровый облик переменился, едва он увидел жену, возлежащую на ложе с новорожденным у груди. Несколько порывистых шагов и Ярослав очутился подле Феодосии. В его взоре пылал огонь.
Миланья попятилась к выходу, чтобы не мешать князю и княгине.
— Стой! — окликнула ее Феодосия. — Ты моя спасительница и не должна уйти без награды.
— Проси всего, что захочешь, — сказал Ярослав с благосклонностью.
Миланья не смогла ничего произнести в ответ, ошеломленная внезапным видением, снизошедшим на нее при взгляде на князя и княгиню. Рок приоткрыл пред Миланьей завесу тайны и она увидела на краткий миг судьбу, предназначенную Феодосье: смерть уже поставила свое клеймо на ее молодое чело и дни ее были сочтены. Она умрет внезапно, сгорит в огне неведомой лихорадки! Никакие молитвы и колдовские заговоры, которым была Миланья научена, не смогут помещать року свершиться — так суждено… Феодосия оставит Ярослава вдовцом, и любовь к ней будет его терзать не хуже лютого волка до конца его дней. А их сын… Да, сын — Миланья увидела и его — он возмужает под отцовым крылом и…