Княжич Юра
Шрифт:
— Да, Юр! Я слышал про мост — ты как? — перескочил на другую, видимо, более тревожащую его тему Матвей. И в голосе его слышалось искреннее участие, подделать которое было бы очень сложно. Особенно, для такого юного ещё человека, как мой младший брат, которому едва-едва четырнадцать успело исполниться. Мы с ним почти погодки. И, кстати, очень ладили раньше… до того, как я начал замыкаться в себе, подстёгиваемый страхом так и не раскрыть свой Дар. Страхом, который, как все страхи — оправдался.
— Нормально, — не удержался от того, чтобы улыбнуться я. Хотелось сделать это ободряюще, так же, как когда-то давно, когда я ещё был действительно
— Брат, я… я сейчас приеду! Ты ведь дома? — решительно сообщил мне он. Я же при этом, в мыслях, прямо-таки увидел, как он упрямо тряхнул головой с этой своей вечно непослушной чёлкой, настолько ярко предстал его образ в моём воображении с этим его таким привычным жестом.
— Нет, я пока не дома. Но уже собираюсь. Минут через двадцать буду, — ответил я, глянув на циферблат таки уцелевших во вчерашнем происшествии часов-браслета на своей левой руке.
* * *
Машины. Как-то я не сильно раньше обращал внимание на то, что здешние Московские улицы загружены личным автотранспортом куда меньше, чем в мире писателя. Даже, если сравнивать не со столицей, в которой писатель был гостем редким, а с тем же самым его провинциальным областным центром. И именно личным автотранспортом — разных коммерческих автомобилей было столько же, если не больше. То есть, разных фур, грузовиков, автобусов и микроавтобусов, строительной и ремонтной техники было много, а вот легковушек и внедорожников, наоборот — мало. Да и то, среди тех, что были, очень многие несли на боках и крышах опознавательные знаки такси.
Да и просто, возле домов и магазинов, в жилых и спальных районах не было такой гигантской проблемы с парковками и парковочными местами. Нет, машины были. И их было немало. Но это «немало» в сравнении с тем кошмаром, который видел в своём городе писатель каждый день, не шло в сравнение.
Княжич этой темой никогда не интересовался, даже не задумываясь, что может быть как-то иначе. Оттого и у меня теперь в памяти информации по этому вопросу было совсем немного. Критически недостаточно, чтобы делать выводы. Я только знал, что Император и, с его подачи Князья, очень сильно заморачивались экологией своих земель. Тратили массу сил, времени и средств на связанные с этим вопросы. И пошло это ещё с «Лесного Пояса» Князя Глеба Владимировича, который он начал реализовывать с благословения своего отца — первого Великого Князя Руси, ставшего Царём, а в последствии Императром, собирателя земель Русских, Владимира Святославовича, Богатыря невообразимой мощи, прозванного Красным Солнышком за редкий по силе Дар Огня.
«Лесной Пояс»… в мире писателя я не поленился потратить немного времени, чтобы поискать что-то хоть сколько-то похожее на этот проект по масштабам. И ведь нашёл!
'…20 октября 1948 году Советом Министров СССР и ЦК ВКП(б) принимается постановление «О плане полезащитных лесонасаждений, внедрения травопольных севооборотов, строительства прудов и водоемов для обеспечения высоких устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах Европейской части СССР», известное впоследствии, как «Сталинский план преобразования природы». Это была первая в истории человечества крупнейшая экологическая программа воздействия
Такие вот строчки есть в сети по поднятой мной тематике. Уже круто звучит. А там дальше круче есть:
'Некоторые детали потрясают воображение: План был рассчитан на 15 лет. За это время было высажено около 2 млн. гектаров лесозащитных полос, общая протяженность которых превышала 5000 км, а направление рассчитано таким образом, чтобы преградить путь юго-восточным суховеям.
Кроме этого, проводились следующие мероприятия по организации травопольной системы земледелия, упомянутой выше:
— посадка защитных лесных полос на водоразделах, по границам полей севооборотов, по склонам балок и оврагов, по берегам рек и озер, вокруг прудов и водоемов, а также облесение и закрепление песков;
— правильная система обработки почвы, ухода за посевами и прежде всего широкое применение черных паров, зяби и лущения стерни;
— правильная система применения органических и минеральных удобрений; посев отборных семян высокоурожайных сортов, приспособленных к местным условиям;
— развитие орошения на базе использования вод местного стока путем строительства прудов и водоемов…'.
И ещё:
'…Далее мы детально рассмотрим только одну из составляющих этого плана — систему государственных защитных лесных полос.
Она была разбита на восемь зон. Каждая из этих восьми зон защитных лесов состояла от 1 до 6 параллельных узких полос деревьев, шириной от 30 до 60 метров и расположенных на расстоянии 300 метров друг от друга
Первая лесная зона, 100 метров в ширину и длиной в 900 километров расположена от Саратова до Астрахани по обоим берегам реки Волги.
Вторая, 600-километровая лесная зона, Пенза — Каменск, состоит из 3 параллельных лесополос шириной 60 метров на расстоянии 300 м друг от друга…'.
Там ещё много интересного текста было. Всё полностью вспоминать лень. Но достаточно только на карту взглянуть, чтобы осознать грандиозность замысла… который был больше, чем на 80% реализован.
Жаль, что не на 100. В 1956-ом году работы по программе были свёрнуты, хоть она и была рассчитана до 1965-ого… умер Великий Вождь. Некому стало такие грандиозные проекты продвигать…
Но! Это Сталин! В середине двадцатого века! А тут Владимир — в двенадцатом! Да охренеть, просто!
У меня сами слова «Владимир» и «двенадцатый век» в голове с трудом укладываются, учитывая, что в мире писателя, он в 1015-ом уже умер. Да и Глеб его не намного пережил, будучи, по преданию, убит посланными братом Святополком I Окаянным убийцами, как и его брат Борис (те самые «невинно убиенные Борис и Глеб», почитаемые Церковью).
А здесь — нет! Здесь, Богатырь Владимир до тысяча двести двадцать третьего дожил. Богатырь же… они вообще «своей смертью» не умирают. Моими собственными отцом и дедом доказано…