Княжич
Шрифт:
— Да и не виноватые вы, вас преступная Краса лжей поганой одурманила, обманула! Как и брата моего Горазда! Вот этим людям все скажите они у ваших соседей за старших были в осаде.
И толпа повинилась, а Рус и Всеслав простили, ибо сам Велемир, который Сокол-батюшка сказал, что зла не держит, а раз сам простой солдат и апостол новой веры прощает, им и подавно прости нужно.
Так и стало два военных начальника главными в Туле от меня людьми. Пленные же дружинные вои, что верность сохранили моему брату Горазду, получили пищу, коня, да еще сменного, броню
— Вы в верности Горазду клялись и нет вины вашей в том, что проиграли, а с русичами я не воюю не по нашему не по-русски такое. Скачите к Горазду князю вашему и скажите не гоже ему изгоем быть, брат он мой!
Один у нас отец Лют пусть приезжает домой смело, ибо если я дружинных людей не казню, то как руку на брата поднять? Немыслимо такое, так говорю при первых моих людях начальниках воинских и если вру, пусть не держат мне клятвы, ибо нельзя служить верой тем, кто предал брата своего. И отпустил плененных воев Горазда.
Елец
Потому и были слышны крики радости, что князь подошел на выручку, но не было того счастья и ликования спасенных от неминуемой смерти людей. Войско моё встало, но битвы не случилось, использовали заложника, а точнее кагана Барджика, который и приказал своему хану и его тысячи сложить оружие. Пленных вязали и отправляли под охраной в недавно осаждаемый ими Елец…
Далее был путь домой, а дома тризна. Как не хотелось мне, а многих знатных людей и воинов из хазарского каганата пришлось зарезать на погребальных кострах моих воинов и защитников города, но больше всех поломала мне карты Милана, маленькая егоза с шилом в известном месте. Она затребовала исполнения пророчества.
Милана
Маловеры! Они е верили, что Сокол придет? А она знала, даже когда начались уличные бои, знала названный брат, её брата Ждана обязательно придет и спасет всех. Потому когда паладин новой веры Первак рвался в бой и хотел повести детей за собой, помогать старшим, как только начались бои на улицах града Липецка сказала свое слово.
— Что вы слышите мои братья и сестры по вере?
— Так бой в городе Милана, так ответил немного растеряный Первак.
— Раз бой уже в городе, значит и Велемир рядышком и спасение близко, а что мы должны делать?
— Так пойти в бой! Сурово нахмурился Первак.
— Да, поддержали его.
— Да, мы должны поддержать наших родителей на улицах града Липецка!
— Увы вам маловеры! Нет в вас искры слова Велемирова. Надо искать злато!
— У меня вот есть фибула золотая, батюшка подарил, сказал Первак.
— Теперь её надо расплавить и сделать наконечник для стрелы.
— Зачем? не понял Первак
— Так бой-то уже в городе, а значит кагана в глаз должен убить Велемир, а каган пусть и поганый, но законный правитель и по чести убить его золотой стрелой.
И как вы догадались, моя маленькая дочь названная, ой и запутался я в тех родственных отношениях, хоть и сестра моего названного брата, поднесла мне ту самую золотую стрелу. Ибо детишки и паладины новой веры — это вам не дети 21 века. Они нашли деревяшку и вполне достойную стрелу из нее сделали,
(наконечник* любителям технического процесса. Вполне достойную стрелу, не означает равную хорошей стреле профессионального оружейника, но по официальной истории, детские стрелы для детского лука для охоты например на уток славянские дети делали самостоятельно. Потому вероятность, что имея золото и возможность его расплавить, сделать древко для стрелы и сделать нечто, чем можно стрелять вполне реально для детишек 6 века)
И состоялась казнь, нельзя было отказать Милане, ибо она преподнесла мне эту стрелу на центральной площади, да при всех горожанах, а не было в городе семьи, кто не пострадал при последней битве с погаными. Да тот же Ждан бы меня не понял, песню пел? На гуслях играл? Бей гаду в глаз! Нет он бы меня не предал, но просто не понял.
Ломать не строить и на самом большом костре для солдат армии нового строя был установлен столб, туда привязан бывший каган хазарского каганата и, ну в целом все и всё поняли…
Затем мы собирали Добрыню и Данко с дружинами в поход на хазар, ибо надо было добить эту сволочь! Пока гидра не отрастила новые головы. Убит каган Барджик? Так другие займут его место, ибо свято место пусто не бывает. Затем было награждение героев сражения в городе.
Горын получил настоящий первый на Руси орден из золота (заказл у златокузнецов) — «золотой топор». Он не столько гордился, сколько смущался на награждении.
— Зачем ты так Велемир, какой уж я герой?
— Горын, а кто удержал рабочий квартал города, кто если не ты и не твой золотой топор, так сказал я прикалывая на одежде в районе сердца Горына «золотой топор», хоть и был он из чистого золота, но размерами куда меньше, того железного топора, каким махал Горын.
Зато Первак, гордился своим отцом, он же говорил, его папка не трус, он смелый, ловкий, умный и всё-всё умеет!
Вот после тризны и награждений горожан началось строительство и ремонт. Ибо мы чем-то напоминали ранний СССР 20-х годов, после вторжения хазар, части сожженых и разрушенных домов, переселения всех селян в город и невозможности зимой им вернуться в родные веси и на пепелище жить, то в Липецке оказалось огромное число коммунальных квартир.
Дурак бы сказал в тесноте, но не в обиде, но обиды были. Были и ссоры между соседями, как в любой коммуналке времен СССР. Но все, абсолютно все, даже коммунальные дебоширы понимали — это единственный выход выжить и пережить зиму.
Потому хоть ругань и скандалы периодически возникали, но все было в рамках разумного и допустимого.
Если кто-то думает, что у нас был ад, то ошибается настоящий ад был в хазарском каганате. Добрыня и Данко были детьми своего времени и устроили настоящий геноцид. Для примера им был дан разумный совет не гонятся за мелкими отрядами хазар, если такие появятся, а топать к кочевьям, там где дети и бабы хазар и начинать их захватывать в рабов, а уж тогда сами хазары придут и будут сражаться до последнего, ибо нет у них иного выбора.