Княжий отрок

Далеко раскинулся густой сосновый бор на левом берегу Волги-матушки, там, где она принимает в свои многоводные струи сестру свою, реку Тверцу.

Много в бору зверя красного, людьми почти не пуганного.

Тут же, у самого бора, расположился небольшой городок Тверь, или Тферь, по произношению того времени. Приписан был он к великому княжеству Владимирскому и сам по себе не имел никакого значения. Ничего в нем не было: ни хором боярских, ни храма соборного, ни

Заезжали сюда князья владимирские только ловецкую свою потеху исполнить, красного зверя в частом бору потравить, тут же тайно о своих соседях, о новгородцах, разузнать. Для того и поставлен был здесь, на самой стреле, детинец, в котором проживало несколько отроков великокняжеских, наблюдавших за новгородцами и ограждавших от их нападения границу земли Владимирской.

В 1015 году в городе Старице, на правом берегу Волги, пришедшие из Киева два инока Трофим и Никандр устроили небольшую келью, а спустя немного — часовню, а затем и монастырь с храмом во имя Успения Пресвятой Богородицы.

Несмотря на то что Христова вера в Русской земле была введена уже более полутораста лет, во многих местах Северной Руси она еще далеко не была упрочена среди населяющих этот край жителей.

Прошло довольно много времени. Преподобный Ефрем, прибывший из Киева одновременно с Трофимом и Никандром, после основания монастыря на Красном бору отделился от своих сподвижников и отправился на устье Тверцы, где в то время почти не было жилищ, кроме детинца.

Преподобный Ефрем, как и на Красном бору, построил себе здесь сперва небольшую келейку, потом часовню и, наконец, под охраною отроков детинца, решил устроить и монастырь. Обитель скоро была устроена и названа «Отроч монастырь», потому что строилась она под охраною княжих отроков. Суровый новгородский край, начинавшийся по ту сторону Волги, быстро сроднился с новыми пришельцами, принесшими с собою свет веры Христовой.

Удобное положение городка, на слиянии двух рек, давало ему возможность вести торговлю с Новгородом, Торжком, Старицею и другими поволжскими городами. С постройкой же монастыря оживление здесь усилилось, так как народ стал приходить сюда не для одной торговли, но и для утоления духовной жажды.

Спустя около двух лет после основания монастырь стал благоустроенной обителью. В эту пору игуменом в Отроч монастыре был Михаил.

Междоусобицы русских князей мало влияли на Отроч монастырь, он жил своею мирною жизнью и не входил в дела княжеские.

Но вот с юго-востока поднялась туча грозная, почти на два с половиною века затмившая всю Русь. В 1238 году началось страшное нашествие монголов. Широкой губительной волною прошли они по всей Русской земле.

Одна часть их пошла на Суздальское и Рязанское княжества, другие двинулись на Великий Новгород, а третьи, самая малая часть, направились на Торжок, Крестцы и Тверь.

Татары хотели разом разгромить и покорить под свою власть Северную Русь. Каких только зверств не совершали они в городах и селениях!..

На рассвете прискакал к детинцу в Тверь посланец от великого князя из Владимира, разбудил не ожидавших напасти отроков и передал им страшную весть, которую рассказали и торговым людям, и всем обывателям городка. Не скрыли ее и от иноков обители. Все наспех принялись готовиться к отпору грозного врага.

— Видал ли ты их сам, Омелька? — степенно спрашивал гонца монастырский игумен.

— Еще бы не видать, отче, видел! — отвечал гонец. — Страшно и подумать, какие страсти творят они! Поток кровавый, где пройдут, оставляют!

Молча наклонил свою седую голову старик игумен и, точно провидя те бедствия, которые нужно было ожидать от приближающихся татар, тихо произнес:

— Душа моя трепещет, сердце болезнует и язык прилип к гортани, чтобы подать вам, братия, утешение.

— Далеко ли они отстояли от Владимира? — спросил гонца старший из отроков детинца.

— На день пути, не больше того…

Жители городка, услышав о приближении татарских орд, перебрались в детинец, окопали его глубоким рвом, учредили на стенах его стражу и приготовились встретить врага.

К полудню прискакал второй гонец.

— Беда, беда! — еще не слезая с лошади, крикнул он. — Престольный город Владимир полонили татары, побили всех, не щадя ни старцев, ни детей, ни рода княжеского, ни сана духовного!.. Расхитили княжеские и монастырские сокровища, разграбили и пожгли имущество горожан. И теперь идут на Великий Новгород, прямо на вас путь держат.

Запершиеся в детинце женщины подняли вопль. Повсюду воцарились смятение и ужас.

Через три дня показались первые татарские разъезды.

Ближе и ближе надвигались татарские силы на беззащитный почти детинец, в котором заперлись все горожане, и на святую обитель. Как было противостоять этой стихийной силе, несущей с собою разрушение и смерть!

Не прошло и половины дня, как детинец и монастырь были разорены и опустошены, защитники их перебиты или томились в тяжких муках, жены и дети взяты в полон.

Много лет прошло со дня разорения, и то место, где стояли детинец и Отроч монастырь и самый городок, мало-помалу поросло лесом.

Прошло лет тридцать после страшного погрома. Русь стала понемногу оправляться.

Великий князь Ярослав Всеволодович, чувствуя приближение смерти, разделил великое княжество Владимирское между своими сыновьями.

Александр Ярославович остался княжить на великокняжеском престоле во Владимире, а Ярославу Ярославовичу отец выделил княжество Тверское.

Отуманился взором Ярослав Ярославович, не хотелось ему уступать старшему брату отцовский стол. Но затаил он свою зависть и, послушный завету отца, оставив жену и детей в Переяславле у брата Александра Ярославовича, отправился на то место, где некогда стоял городок Тверь.