Княжий суд
Шрифт:
— В общем да. Когда строить начнешь?
— Э-э-э… Я бы хотел получить аванс.
— Сколько?
— Думаю, ограничимся пока ста рублями серебром.
Я отсчитал деньги.
— С тобой поедет мой помощник, он на месте будет руководить строительством. Я же буду наезжать время от времени, контролировать работы. Антонио, подойди ко мне!
К нам подошел молодой мужчина, явно итальянец — бритое лицо, камзол и короткие штанишки.
— Антонио, поедешь с князем, как мы
Мы вышли из строящегося храма.
— Вот что, Федор. Антонио поедет на твоей лошади. Возьми деньги, купи на торгу себе лошадь и седло, вернешься в имение на ней.
— Я на своей привык.
— Я же не навсегда забираю, вернуться-то на чем-то ты должен.
Я отсчитал Федьке деньги.
Антонио взобрался в седло, вызвав улыбку Федьки, и мы выехали из Москвы.
Дорогу Антонио перенес тяжко. С трудом дошел до избы и рухнул на скамью, охая и потирая отбитые места.
А тут и Федька по-молодецки влетел в деревню — на новом жеребце, распугивая живность на улице. Вослед ему грозили кулаками почему-то улыбавшиеся при этом загорелые крестьянки.
По прибытию в Охлопково Антонио развил кипучую деятельность. Он долго ходил по участку — натягивал бечевку, вбивал колышки. Потом потребовал у меня землекопов — чем больше, тем лучше. А у меня и были-то только вновь приобретенные двадцать холопов. И не хватало лопат — пришлось срочно отряжать в Коломну Андрея.
А ближе к вечеру в деревню вернулся на лошади Макар. И сразу — ко мне. Федька, завидев беглеца, дернул было навстречу, но я удержал горячего десятника.
Я глянул на Макара и едва его узнал. Короткий шерстяной плащ прикрывал камзол, сшитый по европейской моде, бриджи ниже колен открывали черные гольфы. Туфли — на толстой подошве свиной кожи, на голове — берет. И главное — гладко выбритое лицо. Я-то в последний раз видел его с бородой, одетого в тряпье и синяками на лице. А сейчас передо мной предстал хоть и не боярин — из боярских детей, но выглядевший, как человек боярского звания.
Я ошеломленно разглядывал Макара.
— Я тебя еле узнал! Не иначе — богатым будешь! Где же ты одежду такую нашел? Сомневаюсь, что в Коломне.
— Вижу — серчаешь, князь. Каюсь, грешен, отстал от десятника твоего. Не было в Коломне одежды нужной. А он разве меня в столицу отпустил бы? Вот, в Москве я побывал — в Немецкой слободе, там и приоделся.
— А побрился зачем?
— Католик ведь я, по вере положено.
Хм, только католиков еще мне здесь не хватало!
— А я тебя уж в беглецах числить стал. Что удержало?
— Говорил уже — не выкупил меня боярин литовский. Чего уж верность ему хранить? У меня теперь новый господин — ты, князь!
— Похвально. Однако то, что в Москву сбежал без ведома моего, только напервой спускаю. Впредь предупреждай! Если новая вина за тобой будет — и эту припомню. Да, кстати, у меня здесь еще один католик появился — Антонио, помощник архитектора.
— Прекрасно, будет с кем вознести молитву святой Деве Марии да выпить винца.
— Винцом не увлекайся — не люблю.
Федька гневно вращал глазами. Он с трудом принимал мою снисходительность к своевольному Макару.
За неделю холопы вырыли траншею под фундамент дома. А потом пошли подводы с камнем. Прибыли и рабочие от Пьетро.
Холопы помогали месить раствор, носить глину да замачивать известь. А уж клали камень в фундамент сами рабочие.
Работами в Охлопково я доволен, вроде бы все идет как надо, однако — надо ехать в Вологду: у меня заканчивались взятые с собой деньги. Уезжал-то я просто поглядеть на земли, а застрял на полтора месяца.
Глава 2
Мы выехали втроем — я, Федор и Макар — на лошади, приобретенной Федькой в Москве. Андрея пришлось пока оставить в Охлопково, потому как кто-то из проверенных людей должен был управлять холопами и помогать в строительстве. Ели только утром и вечером на постоялых дворах. А днем — то рысь, то галоп.
Когда показалась Вологда, Макар сквозь зубы проговорил:
— До чего ж Русь велика — я себе уже всю задницу отбил.
Федька засмеялся:
— Привыкай, то ли еще будет! И дальше походы бывают.
Добрались до Вологды порядком измотанные. К дороге-то я уже был привычен, но только забот за прошедшее время было настолько много, что даже выспаться толком не удавалось.
Мы с аппетитом поели домашних харчей и — спать. Лена и Василий, видя мое состояние, не докучали мне, терпеливо ожидая, когда я буду готов рассказать новости. Они уже рады были и тому, что я цел. «Все дела — завтра», — решил я, даже и в баню не пошел. Сил ждать часа три, пока баня истопится, не было.
А утром уже — в баньку.
Мылись все трое. Федор и я соскучились по бане. Сколько в Москве были, не мылись — негде.
Позавтракали после баньки не спеша, а уж затем — что бывает редко — семейный совет в моем кабинете. Лена и Василий приготовились меня слушать.
Я вкратце рассказал, как обстоят дела на новых землях. Нам надо было решить — оставаться ли Елене с Васей здесь, пока не возведут барский дом, или переехать в бревенчатую избу в Охлопково. Или же Елене ехать со мной, а княжича оставить в Вологде? Нельзя ведь без присмотра вологодское поместье и дом оставлять.