Княжий суд

Корчевский Юрий Григорьевич

Мертвый Лог к тому времени оправдал свое название: мирно зеленела трава и — пусто! Никого! Ни людей, ни лошадей.

— Жутковато что-то, князь! Ажио мороз по коже! — съежился Глеб.

— Война! Привыкай, боярин! Вы все живы, и это сейчас главное. — Я привстал на стременах: — Всем в колонну по двое, возвращаемся!

Я первым направил лошадь на скрытую твердь прохода. За мной ехали Федор и Демьян, а уж за ними — все остальные. Теперь ратники жались к ним поближе, боязливо поглядывая на такую внешне ласковую изумрудную травку. Боялись — до

испарины, до дрожи в коленях боялись. И только когда выбрались к лесу, расслабились.

— У-ф-ф, пронесло, — отдувался, крестясь, Федька. — Благодарствую, святой угодник Николай! Слава Христу и Пречистой матери Его! Спаси и сохрани от такой смертушки.

Ратники радовались нежданному спасению, благодарили небесных покровителей. А я с теплом вспоминал бестелесного помощника из подземелья. Если бы не его совет, трудно сказать, чем закончилось бы столкновение моей дружины с отрядом татар.

Несколько минут постояли, посмотрели на ровное зеленое поле, только что — на наших глазах — поглотившее большой отряд татар. Как будто привиделось все! Но ведь были татары, и видели их все!

— Все, хлопцы, передохнули и — в лагерь! В пути соблюдать тот же порядок, каким двигались сюда, и — глядеть в оба.

Ехали молча. Все были подавлены увиденным. Для ратника ранение и даже сама смерть в бою — дело обыденное, но умереть вот так бесславно никто не хотел.

В лагере было спокойно, и бояре удивились, заметив, что я с дружиной долго отсутствовал. Узрев возбуждение вернувшихся воинов, обступили меня, горя желанием услышать подробности.

— Отряд татар встретили, — пояснил я. — Полторы сотни.

— Никак убегли?

— Кто?

— Да вы.

— С чего решили, что я от них бегать должен?

— Так сам говоришь — их полторы сотни, а у тебя втрое меньше, и даже раненых нет.

— Утопил я их. Бояре переглянулись.

— В Оке?

— Зачем реку поганить? В топи. Увлек их за собой и на болотце направил. А когда они поняли, что худо дело, поздно было. Никто из западни не выбрался. Кто-нибудь слышал про Мертвый Лог?

Бояре переглянулись, пожали плечами. Лишь один бороду потеребил, стараясь припомнить давние слухи.

— Слышал я что-то от холопа своего — он из этих мест, да думал, сказки бает.

Бояре разошлись, оживленно обсуждая бескровную победу моей дружины. Видно, до конца не верилось им, что, встретив втрое превосходящего противника, можно от него уйти без единой царапины, да еще истребив ворога!

Ратников же моих обступили воины из других дружин. Разговоров о необычной топи хватило до вечера. Дружинники уже оправились от увиденного, и теперь наперебой рассказывали о деталях «болотного побоища» и о помощи нечистой силы, оказавшейся на этот раз на нашей стороне.

Я вызвал Макара.

— Собирайся в дорогу. Поедешь в Коломну, в ставку. Там главному воеводе доложишь о стычке с отрядом татар и о том, что с ними дальше случилось — сам ведь в этом участвовал. Возьми ратников для охранения и езжай!

Наш полк продолжал бдительно

нести дежурство на берегу. Однако больше переправляться через Оку татары на нашем участке не отваживались. Видно, убоялись. Ведь ни один их человек из переплывших на наш берег назад не вернулся. Стало быть, выводы правильные сделали — сюда соваться нельзя.

Так, без происшествий, мы простояли в лагере еще месяц.

Бояре вздыхали.

— На войну ушли, а как же урожай? Без хлеба ведь остаться можем!

Конец нашим ожиданиям положил гонец, примчавшийся из ставки.

— Государь всея Руси князя Михайлова со товарищи в Коломну призывает!

— Чего случилось-то, не знаешь? — забеспокоились бояре.

— Между нами — конец войне!

— Что, никак договор подписали? — допытывались они.

— Не, ушли татары в степи! Наши лазутчики за ними шли аж до Рязани. Думали — обманки, сделают крюк и возвернутся в другом месте. Нет, совсем ушли в Дикое поле.

— Ну и — слава богу!

Собрались мы быстро. Уж не знаю, как весть об окончании войны к ратникам просочилась, только ехали все в Коломну веселые, песни пели.

Еще издалека в лагере, где располагалась ставка государя, заметно было скопление конных, царило оживление.

В шатер к государю воеводы да бояре ополчения набились под завязку. Поднялся государь, в ратной форме. Все затихли.

— Призвал я вас, большие дворяне, для вести радостной! Милостью Божией устояла святая Русь — ушли нехристи. Узрев на южной окраине Московии великую силу нашу, убоялись они брани честной, обратно в степь Дикую подались, яртаулом разогнашася на многие версты! Благодарю всех за службу верную — не допустили земле терпеть горе и скорбь великую от людей крымских. Возрадуйтесь, православные, и ведите людей ратных по домам с ликованием! Конец сей войне объявляю! Велю трубити большой набат!

Бояре зашумели радостно, закричали:

— Слава государю!

На поле перед шатром прозвучала команда: «Бить большой набат!» Раздался громовой грохот барабана, запели трубы, зазвенели накры.

Василий Иоаннович поднял руку.

— На том рати распускаю, воеводам сдать дьяку приказа Разрядного знамена и в списки смотренные но разумению своему занесть хоробрых мужей, кто справно служил и бился явственно, да пищальников и пушкарей, рассеяние ворогу учинившим!

Государь внимательно оглядел присутствующих бояр. Он явно кого-то хотел отыскать взглядом. И тут его взор остановился на мне.

— Князь Михайлов, задержись!

А я уж было настрополился со всеми к выходу.

— Правду люди бают, что ты татар немало утопил, а всех своих людей уберечь сумел от погибели?

— Истинно так, государь! — склонился я в поклоне.

— Поведай.

И я рассказал, что от стариков слышал о топи, что Мертвым Логом называется, о проходе, который там должен быть, только старики уж забыли, где проход тот, пришлось самому искать. Да пригодилось вот.

— И что, все утопли? — заинтересовался государь.