Княжий сын. Отцовское знамя
Шрифт:
– Да, у нас так же, – кивнул я и тут же добавил. – Но я о другом подумал: товарищей своих отпустить надо, чего им тут торчать. Мне с бояричем теперь долго возиться придется, раз уж его сразу допросить не вышло. Да и лошадей голодом морить не хочется.
– Дело доброе, – согласился начальник стражи. – Давай, я тебя тут подожду, а потом дальше пойдем.
Я двинулся к своим товарищам, которые так и стояли у амбара с лошадьми под узду, помахал им рукой, привлекая к себе их внимание.
– Боярича чуть насмерть не заморили, – сказал я. – Плохо ему, лихорадка, я помочь попытаюсь. Вы езжайте на постоялый двор, там встретимся. Если сегодня не вернусь, не волнуйтесь, Лукич плох совсем, может быть, придется и ночью за ним приглядеть, – я сделал шаг вперед и шепнул Ромке на ухо, так, чтобы слышал только он. – Про ход тайный у Петра спроси, да и вообще подумайте, как его вывести из крепости можно, чтобы не переполошить всех.
Развернулся и пошел обратно к Борису Руслановичу, приняв вид начального человека, который только что раздал указания подчиненным и не допускает и тени сомнения в том, что они будут выполнены, после чего мы вместе с начальником стражи отправились в жилище лекаря.
Тот, похоже, человеком был не бедным: жил в отдельном двухэтажном доме, который находился прямо во дворе детинца и выглядел вполне себе ладно. Здесь даже был небольшой огородик, с грядок которого уже поднимались вверх побеги лекарственных трав. Вид портила только лужа грязной воды, если не успевшей впитаться в землю, у самого крыльца. Похоже, именно тут лекаря и пытались привести в себя.
– Неплохо у вас тут лекари живут, – заметил я, когда Борис Русланович толкнул от себя створку двери.
– Да, этот бездельник хорошо устроился, – согласился со мной начальник стражи. – Он тут лет двадцать уже живет, еще князю Кириллу служил.
В сенях стоял тяжелый травяной дух, такой знакомый с самого детства. Сердце внезапно кольнула печаль. На секунду мне показалось, что стоит закрыть глаза, как я окажусь у себя дома, в Васильевское селе, и снова буду помогать матери разбирать травы, готовить мази и снадобья.
– Давай, Олег, бери, что тебе нужно, а я снаружи подожду, – сказал начальник стражи, и посторонился, пропуская меня вперёд. – Ты только быстрее постарайся, хорошо? Не по себе мне, не по душе то, что мы пленного из темницы забрали.
– Постараюсь, – ответил я, с трудом проглотив стоявший в горле ком и прошёл в жилище местного лекаря.
Да уж, кому-кому, а ему явно самому смалец для мазей топить не приходилось. На нескольких столах были расставлены самые разные устройства, многие из которых я видел в первый раз, а о кое-каких даже не слышал. С уверенностью я узнал только перегонный куб, о котором рассказывала мать. Она наверняка не отказалась бы от такого, потому что тогда ей не пришлось бы покупать спирт у торговцев, которые не только ломили на него цены, но и норовили разбавить водой.
От воспоминаний о матери вновь заболело в груди, но отогнав печаль, я принялся вспоминать ее науку.
Лихорадка, сильный сухой кашель – все это говорило о том, что у боярича после проведённых в холодной и сырой камере дней началось воспаление лёгких. Сама по себе эта штука очень опасна, почти смертельна, хотя мама и умела с ней вполне успешно бороться.
Хотя, может быть, все не так уж и страшно, но лучше готовиться к худшему.
Я принялся открывать шкафы и перебирать хранившиеся там травы. Отличать их приходилось не столько по виду, сколько по запаху, но этому я научился ещё с самого раннего детства.
Бороться в первую очередь нужно было с лихорадкой, именно она может привести к смерти. Отыскав череду, липовый цвет, ноготки, мяту, душицу и фиалку, я взял ступу, набросал внутрь по горсти каждой из трав и принялся толочь. Засушены травы оказались на совесть, и скоро я получил целый стакан однородного серого порошка. Вот он-то и должен помочь сбить жар, нужно только его правильно заварить.
Высыпав порошок из ступки в чистый горшочек, я повторил процедуру, наполнив емкость почти до краев. На неделю этого должно было хватить.
Теперь нужно было разобраться с кашлем, но травы, которые помогают от этой беды я знал гораздо хуже. Нашел, конечно, подорожник, солодку, на всякий случай добавил засушенных сосновых почек. Потом вспомнил про корень алтея, добавил в ступку еще и его, принялся толочь, и скоро у меня был второй горшочек с порошком из трав.
Напоследок решил, что бояричу будет полезно еще и подышать травяным паром, взял холщовый мешок и накидал туда листьев шалфея и мяты.
Лекарства были готовы, но я решил ознакомиться и с содержимым других шкафов, на случай, если что-то забыл. И к своему удивлению в одном из дальних шкафов обнаружил мешочек, полный коричневых долек, покрытых белыми крапинками и сильно пахнущих грибами. Зачем местному лекарю мухоморы-то? Он что, клопов ими травить собирается?
А вот рядом лежал горшочек, полный белого порошка. Уже понимая, что здесь местный лекарь хранит опасные вещества, я осторожно принюхался и почувствовал сильный запах чеснока. Это что же, он еще и мышьяк использует?
Догадка пронзила мою голову, я отшатнулся и закрыл дверцу шкафа. Хранить у себя дома такие опасные яды… Да нет, местный лекарь не может быть настолько глуп.
Отравителей ненавидят и боятся. Если вина отравителя будет доказана, его утопят или сожгут на костре, ему даже не дадут последнего слова, он не выскажет последнего желания, потому что даже речь его может оказаться ядовитой.
Но как там Игнат говорил, умер мой отец? Болел, а потом умер? А как именно он болел?
Неужели все может оказаться так?
Нужно расспросить свидетелей тех событий, выяснить, что именно случилось с отцом. Мне не верилось, что случайная болезнь могла унести его жизнь. Это невозможно при таком образованном лекаре, а судя по его лаборатории он действительно знал много.
– Олег, ты там долго еще? – послышался со двора полный нетерпения голос начальника стражи.
– Почти закончил, Борис Русланович, – ответил я, быстро прихватил горшочки со снадобьями, мешок с сухими листьями и двинулся наружу. – Вот, приготовил все. Сейчас попытаемся бояричу помочь.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – вздохнул он.
В комнате, где разместили боярича, тем временем оказалось все готово: стражники принесли шерстяное одеяло, ведро с чистой водой, несколько тряпок, котелок кипятка, крынку молока, и горшочек мёда. Кружки тоже нашлись, так что я смог тут же заварить первое снадобье, от лихорадки, и запарить несколько листьев шалфея и мяты, из-за чего по комнате разнесся приятный пряный запах.
– Что стоите, помогайте, – сказал я и принялся стаскивать с боярича одежду. Так и тело быстрее остынет, да и для здоровья грязные тряпки носить не то, чтобы полезно.