Княжна Анастасия

Щеглов Дмитрий

– Не надо мне твоего ежика. Можешь подарить Светке. Я ухожу домой, – сказала Алена и повернулась к Сереже спиной.

– Ты же только что вышла гулять. Бант два часа завязывала, у меня аж бинокль запотел.

– Ах, так ты за мной еще и подглядывал?

– Нужно было мне подглядывать, я на вашего кота Турку смотрел, как он с кухни на крышу что– то тащил.

– А откуда ты знаешь, что я бант завязывала?

Ну, ты так долго стояла перед зеркалом, я подумал, может мультики смотришь? Включил телевизор, а там ничего нет. Давай пруд, обойдем, – Сережа сменил тему разговора, – я покажу место, где я ежика нашел.

– Я с тобой не играю, – сказала Алена и свернула

от пруда к своему огороду.

– Я тебе его все равно подарю, – закричал ей вслед Сережа.

А Анастасия выглянула из-за воротника, посмотрела вслед Сереже и, вздохнув, сказала:

– Что за глупая дикаркаУбежала от подарка.Зря, Алена, ты спешишь,От судьбы не убежишь.Чую, мальчик он хороший,Ну и что, что очень тощий.

– Не нужен он мне со своим ежиком, будет еще в бинокль подглядывать. Пусть один гуляет, – ответила Алена, а Анастасия засмеялась:

– Коль редискою краснеешь —Значит скоро подобреешь.

В это время Алена украдкой смахнула со щеки слезинку.

– Ой, не плачь – шучу, шучу,Если хочешь – замолчу.

Алена с Анастасией и следом Карай прошли через калитку в сад-огород и уселись под яблоней на скамейку. Алена поставила рядышком Анастасию, напротив улегся, Карай. Анастасия, оставайся с нами навсегда, – предложила Алена, – дедушка с бабушкой будут рады.

А Анастасия подумала и спросила:

– Дай Алена мне ответДед у вас не людоед?Коль он спец по этой части,Не видать в гостях вам Насти.

А Карай, забыв нанесенную обиду, ткнулся осторожно в Анастасию и заговорил человечьим языком:

Не волнуйся, Настя, – нет,Дед всего лишь – дармоед.Баба каждый день твердит,Что он просто троглодит,Так что ты живи, не бойсяИ за деда успокойся,В этом доме, мне поверь,Только я – зубастый зверь.Кот не в счет, его, придурка,Зря назвали что ли “Турка”.Приглашаю как сеструЖить царевной в конуру.У меня для знатной гостьиЕсть всегда в заначке кости.Заживешь как царь и бог,Дай, побью я только блох.

Карай был счастлив от того, что смог, наконец, заговорить понятным, человечьим языком, что Алена с Анастасией его внимательно слушали, а самому себе он казался благородным рыцарем, который в честном поединке с сороками спас эту маленькую волшебную пигалицу, а теперь еще пригласил ее к себе на постоянное жительство. От избытка переполнявших его чувств он хотел лизнуть Анастасию, но та взобралась быстренько на коленку к Алене и оттуда обратилась к ней:

– Собачку лучше привяжиИ сколько хочешь с ней дружи,А палку, так, на всякий случайЕй, между прочим, покажи.

Алена ничего не сказала Анастасии, не знает же она, что Алёну вынянчил, Карай. Когда она была маленькая и лежала в кроватке или колясочке, Карай всегда находился рядом, и, как только она заплачет, тащил к ней бабушку или маму. А теперь ему в благодарность показывать палку. Нет, он обидится и отвернётся от неё. Карай хороший, ему не палку надо показывать, а сахарную косточку дать. Могла бы Анастасия, если ей и правда триста лет, знать об этом. А может, все триста лет она знала только плохих собак, и они, как сороки – драконы, хотели платье на ней порвать и только кусали ее. Бедная Анастасия. Алена спрятала ее у себя на плече, и они вошли в дом.

Глава третья

За обедом у бабы Дуси

А там шло разбирательство. Дед Пантелей с бабой Дусей ругались: кто-то стащил со стола рыбный пирог и вылизал все тарелки. Дед утверждал, что это мог сделать только Карай, а бабушка, наоборот, говорила, что пес не мог позволить себе переступить порог кухни, а во всем виноват кот Турка. У котов порода воровская, – утверждала баба Дуся, – а пес – он как солдат, всегда на службе.

Каждый из них остался при своем мнении. Дед повернулся и ушел в сад к пчелам.

– Баба, я кушать хочу, – сказала Алена.

– Проходи, моя радость, проходи, чадо, сейчас подам.

Анастасия, удобно устроившись в ложбинке, на плече Алены, стала смотреть, чем же будут кормить Алену, а чтобы бабушка не заметила её, она, как пуделёк челку, распушила впереди себя Аленины локоны. Когда бабушка повернулась к ним спиной, Анастасия зашептала:

– Чем сегодня баба с дедомНас покормят за обедом?Попроси свою родню,Пусть покажут нам меню.

Алена слышала и знала, что за обедом в торжественных случаях перед каждым гостем кладут меню или объявляют список подаваемых блюд. Так иногда поступали родители Сережи.

Алена не смогла дословно повторить за Анастасией, и у нее получилось так:

– Покажи, бабаня, мню,Чем ты кормишь нас в меню.

Повторение прозвучало как дикая тарабарщина, и бабушка решила поправить внучку: Не мню Алена, а мне.

– Тебе бабушка? – переспросила Алена.

– Не мне, а тебе, – ответила бабушка, – тьфу, запутала совсем. Ешь, что подают.

Алена положила локти на стол, пододвинула к себе поближе тарелку, перещупала в хлебнице весь хлеб, выбрав самый мягкий кусок, и только собралась окунуть ложку в щи, как над ушком раздалось:

– Локти убери, невежа,Хлеб ешь черствый, а не свежий.

Что они все, сговорились что ли: и бабушка раньше говорила, и Анастасия сейчас подсказывает, что нужно есть черствый хлеб. Раньше Алена думала, что бабушка предлагает, есть черствый хлеб потому, что ей жалко его выбрасывать, или ей жалко зубов Карая, на которых хлеб так аппетитно хрустел, и которые он мог запросто сломать, а они у него больше не вырастут, не то, что у Алены. Алена решила послушать Анастасию и положила в хлебницу свежий ломоть.