Княжна Анастасия

Щеглов Дмитрий

повторила Алена, а что говорить дальше не знала, и поэтому, когда увидела на Сереже поцарапанный новый ботинок, она прочитала так:

– Я славлю тебя дорогой именинник,Зачем поцарапал ты новый ботинок!..

Мишка с Петькой покатились со смеху, Светка сдержанно улыбнулась, а Сережина мама

даже озабоченно заглянула под стол, а потом криво усмехнулась.

И снова зашептала Анастасия:

– На небе попрятались черные тучки,Чтоб ели сегодня мы вкусные штучки,

и тут снова, уже во второй раз, когда Анастасия заканчивала нашептывать поздравление, прокукарекал петух.

– На небе попрятались черные тучки, —

Алена начала читать, а как продолжить не знала, и, глядя на подбежавшую Жучку, повторила сначала и закончила так:

– На небе попрятались черные тучки,Сереже как Жучке достанется взбучка.

Мишка

с Петькой, которые до этого минут пятнадцать сидели чинно за столом и не знали чем себя занять, аж подпрыгивали от смеха на месте. Сережа сидел надувшийся, мама молчала, а Алена сама чуть не плакала.

Дальше Анастасия прошептала следующее:

– Понравился мальчик всем нам Сережа,Не мальчик, а ангел, ну просто пригожий

и снова, когда она говорила, в третий раз прокукарекал петух, Алена не расслышала полностью поздравления, и так как с утра в рифму у нее на языке вертелось только одно слово, она прочитала поздравление так:

Понравился мальчик, всем нам Сережа, —Не мальчик…– а просто противная рожа, —

Алена заплакала горькими слезами, повернулась и хотела убежать, ей было жалко Сережу и себя, она жалела, что не взяла у дедушки подарок, а может быть он такой же, как ее стихи, все будут только смеяться, а она снова плакать. Но в это время во двор вошел ее дедушка Пантелей и принес в подарок Сереже такой красивый домик для ежика, что никто не усидел за столом, и всем захотелось посмотреть, как бегает внутри ежик за стеклянным окошком. Домик был сделан в виде кремлевских башен, имел крыльцо, одну прозрачную стенку и три окошка. В домике могло жить еще три таких ежика, целая семья. Ничего красивее этого домика Алена не видела, а Сережа хотел поставить его посреди стола, но мама не позволила. Когда дети снова начали садиться за стол, дед Пантелей спросил:

– Кто, вчера как лист дрожаИ от радости визжа,Сунул мне в сапог ежа?

И Мишка с Петькой хором закричали:

Се-ре-жа!!! Се-ре-жа!!!

А Сережа зашмыгал носом и с испугу в рифму сказал:

– Я его как мог, держал,Сам в сапог он забежал.

А Мишка с Петькой снова закричали: Неправда, неправда!

Тогда Сережа вспомнил, как было на самом деле:

– Я ему чуть– чуть помог,Чтоб забрался он в сапог.

Вот теперь долго смеялись все, и в это время Сережина мама вынесла большой именинный пирог уже порезанный на большие куски. Ребятишек оставили за столом одних. Сережа как именинник и хозяин стола, встал, чтобы разложить по тарелкам пирог. Он взял самый большой кусок пирога и посмотрел на Петьку, тот как собака аж сглотнул слюну в предвкушении этого куска. Но Сережа повел взглядом дальше и остановился на тарелке Светки. Алена поняла, что в отместку за ее поздравления она первая не получит свой кусок. Светка двумя руками стала подавать свою тарелку, когда Сережа отвел от нее взгляд, и остановился на Алене. Алена благодарно улыбнулась и победно посмотрела на Светку, а потом и на остальных, протягивая свою тарелку. Но самый большой кусок пирога в это время шлепнулся на тарелку самого именинника. На этом официальная раздача закончилась. Мишка с Петькой моментально сориентировались и постарались тут же выбрать себе куски побольше. В две минуты пирог был съеден, принялись за остальное. Темп за столом задавали Мишка с Петькой, казалось, что они одновременно открывали лимонад, ели яблоки и апельсины, распихивали по карманам конфеты и опаздывали на поезд. Через пятнадцать минут они вылезли из-за стола и сказали Сереже:

– Приходи на пруд, мы тебя подождем.

За столом остались девочки и Сережа. Сережина мама вынесла второй такой же именинный пирог, но Мишка с Петькой были далеко, и поэтому его ели долго и так же долго пили чай.

Глава пятая

Пирог на чердаке, в укромном уголке

Когда Алена с Анастасией вернулись со дня рождения, дедушка с бабушкой снова начали спорить, кто из зверей мог утащить со стола пирог с рыбой и вылизать все тарелки. Дедушка все грозил пальцем Караю, а бабушка подозревала кота Турку. Анастасия, которой никто в Алениной семье больше не казался людоедом, решила приоткрыть свое инкогнито, и больше не прятаться. А для этого она избрала следующий оригинальный способ: дотронулась до холки лежащего в тени Карая. Пес мгновенно заговорил:

Здравствуй, Лена, я – Карай,Я – овчарка светлой масти.Не смотри, что через крайПотекла слюна из пасти.Я в обиде. Впрочем злость —Не напраслина на деда —Дед оставил себе костьОт вчерашнего обеда.Мне он сам сейчас сказал,Что без спроса я на кухнеВсе тарелки облизал.Правда, это или слухи,Что вчера я съел пирог,А еще схлебал сметану,Если есть на небе бог,Видит он, я врать не стану.Ты же помнишь, как невмочьБыло бабе до обеда,Ну, решил я ей помочь,Турка дал мне два совета.Заходи, сказал он мне,Мы поможем ей на кухне,Хватит здесь двоим, вполне,А иначе все протухнет.Ты тарелки оближи,Просто так не ходят в гости,И в тени себе лежи,Дед отдаст тебе все кости.В холодильник спрячу самКолбасу, пирог, сметану,А поскольку есть не нам,Открывать его не стану.Я поверил, как балда,Облизал скорей кастрюли,Баба мучилась – беда:Разве можно так в июле.Поняла, откуда – злость?Думал я, похвалит деда,И отдаст большую кость,Что осталась от обеда.Вот и верь теперь коту,Этой твари черной масти,На хрустальную мечтуНаговаривает страсти.Кот, должно быть, съел пирог,Вон притих, и еле дышит.У кота еще кусокПирога лежит на крыше.Ну, за что его любить,Ведь не зря назвали Туркой.Я согласен задушитьОхламона и придуркаЧто за жизнь: вчера в окно,Сунул морду ненароком,Посмотреть хотел киноИ остался с битым боком.И с утра, чтоб ни гу– гу,Лена спит, разбудишь внучку,Я облаять не могуЗа забором даже Жучку.Утка плещется в пруду,Я опять не лаю,Я за нею вслед идуИ утят считаю.Только жалко, что до трехЯ считать умею.Все желают “ка-бы-сдох”Мне как грамотею.Отвернулись от меняСчастье и удачаЭто правда, не брехняЖизнь моя собачья.

А дедушка с бабушкой подошли и тоже слушают. Слушают и удивляются, что за стихоплет появился у них в доме. Да так складно жалуется на свою судьбу. Карай отошел в сторонку и еще долго ворчал. – Надо послушать другую сторону, – решила Алена, – кота Турку…

Но Турка был хитрым котом. Турка делал вид, лежа на веранде, что спит, а сам одним ухом все время подслушивал, и поворачивал его в ту сторону, откуда доносился разговор. Когда Алена поставила Анастасию на загривок коту, та утонула в кошачьей шерсти как в высокой траве, а из Турки полился льстивый, вежливый говорок:

Какая прелесть, какое счастьеМне рядом с вами просто жить.Снимаю шляпу. Здрасте, здрасте!Позвольте рядышком побыть.Хочу у бабушки сомненьеРазвеять правдою скорей,С согласья деда на колениКарай пусть встанет поскорей.Как дед я никогда не плачу,Похож на бабу я во всем,Свою судьбу я на собачьюНе променяю нипочем.Мне стыдно так за пса Карая:Его б немного обтесать,И дальше нашего сарая,Глядишь и можно выпускать.А так, он только что и знает —Кидаться зверем на людейИ как попало обзываетСвоих влиятельных друзей.Должно быть, есть на небе боги,А на земле дед Пантелей,Который вычислил с порога,Кто вор средь нас и лиходей.Теперь мне тоже стало ясно,Что недоеденный пирогКарай запрятывал напрасноНа крыше в темный уголок.Да, надо было ему сразуДоесть сметану и пирог,Сейчас бы глянуть одним глазомНа тот запрятанный кусок.Мне кажется, что акробатомКараю надо выступать:Невосполнимая утратаТакой кусище потерять.Равнять пирог с какой-то костью?Пирог с начинкой – вот еда!Чтоб я мослы поставил гостю —Да в жизнь не будет никогда!Нет, я, конечно же, не спорю,Что это точно был Карай,Карай и в радости и в гореЕду всю тащит за сарай.Но здесь пирог – такая ценность,Ему не место в сорняке,Должно быть, он его мгновенноЗапрятал там на чердаке.