Княжна Дубровина
Шрифт:
— Итакъ ршено, сказала она, — мы остаемся на зиму въ Спасскомъ. Папочк надо устроить въ Москв своихъ сыновей, а мн надо переговорить съ тетками. Папочка, подемте въ Москву.
— Да, мой дружечекъ, мн необходимо хать въ Москву не медля. Когда ты желаешь хать?
— Когда вамъ угодно, хотя посл завтра, вс вмст.
— Кто же вс?
— Вы, генераль, папочка, я и двое моихъ братьевъ, которымъ пора въ университетъ.
— И прекрасно — такъ посл завтра утромъ.
И на посл завтра вс они выхали въ Москву, хотя Митя не былъ доволенъ,
Опять пріхала Анюта къ теткамъ, опять раздались радостные голоса, и въ этотъ разъ вс, не исключая Варвары Петровны, встртили ее съ распростертыми обьятіями, когда она съ обоими своими попечителями, Долинскимъ, и Завадскимъ, вошли въ гостиную Александры Петровны.
— Ну что? спросила Варвара Петровна.
— Все устроено, все покончено, вс мы сговорились и согласились. Постройки начинаются, а въ нихъ была неотложная нужда, сказалъ Завадскій. — Княжна была права. Ея мыза и службы валятся. Съ деньгами мы справимся, а я черезъ недлю поду въ ея Уфимское имніе. Счеты я нашелъ у вашего брата, генерала Богуславова, въ примрномъ порядк и все принялъ.
— Я въ этомъ не сомнвалась, но не знаю какъ найдете имнія.
— Я уже осмотрлъ два имнія — они не разорены, но запущены.
— И въ этомъ я не сомнвалась. Управлять изъ Петербурга невозможно, а братъ и но должности и по склонности не можетъ оставлять Петербурга. Для него весь міръ заключается въ Петербург, Царскомъ и Павловск.
— Когда ты перезжаешь, Анюта, и пріискали ли теб домъ? Ты, кажется, желала купить домъ въ Москв, сказала Александра Петровна.
— Желала, но не могу, по крайней мр на ныншнюю зиму. Я посл зрлаго обсужденія, по совту попечителей, должна буду прожить всю зиму въ деревн.
— Какъ въ деревн! воскликнули въ одинъ голосъ Александра Петровна и Лидія. — Зачмь? а твои вызды?
— Мн самой очень жаль, тетушка, и вы своими сожалніями не удвоивайте мою грусть. Поврьте, мн это не сладко. Я длала не мало плановъ, но необходимость заставила меня лишить себя удовольствія жить зиму въ город, веселясь и каждый день навщая васъ.
И Анюта объяснила Александр Петровн причины заставившія ее ршиться прожить круглый годъ въ Спасскомъ. Александра Петровна, лишенная всякаго практическаго смысла, мало поняла и совсмъ не согласилась съ доводами Анюты. Она твердила свое:
— При такомъ состояніи, съ такими капиталами! А я-то какъ же! Я безъ тебя пропаду со скуки.
— Я буду прізжать къ вамъ.
— На два-то дня, или на одинъ день, это все равно, что ничего. А я ужь все устроила и ршилась дать большой балъ для твоего дебюта! Я хотла непремнно принимать разъ въ недлю по утрамъ и ты бы разливала чай и принимала двицъ и молодыхъ людей. И все это разстроилось, воскликнула она съ дтскою досадой.
— На эту зиму, тетушка, только на эту зиму!
— Это все равно, что навсегда! Въ твои лта запереться въ деревн! Ужасно!
— На одну зиму, тетушка.
— Я не глуха, слышу, сказала съ досадой Александра Петровна. — Что ты твердишь на одну зиму — зима это годъ… цлый годъ, я тебя не увижу и буду знать, что ты заживо похоронила себя въ деревн. Это немыслимо! Это безумно!
— Извините меня, это благоразумно, сказалъ Завадскій. — Во время праздниковъ, княжна можетъ пріхать погостить къ вамъ, а къ будущему году мы пріищемъ домъ и меблируемъ его мебелью Петербургскаго дома. Я не вижу причины почему бы ее не перевезти. Княжна иметъ право распоряжаться своею движимостью.
— До этого далеко! сказала Александра Петровна печально.
— Не такъ далеко, какъ вы думаете, какъ вамъ кажется, отвчала Анюта весело.
— Ты пропадешь съ тоски.
— О нтъ, возразила Анюта. — Тетушка, обратилась она къ Варвар Петровн, — помогите мн не пропасть съ тоски. Я хочу учиться рисовать и музык. Рекомендуйте мн хорошихъ учителей, такихъ, которые бы согласились провести зиму въ Спасскомъ, за вознагражденіе какое сами пожелаютъ.
— Учителей я рекомендовать не берусь. Если хочешь учительницъ, это приличне, я теб берусь найти очень знающихъ и пріятныхъ.
— Мн все равно, сказала Анюта, — я сдлаю какъ вамъ угодно.
— Вотъ видишь, сказала Александра Петровна, — для этого деньги есть, а перехать денегъ нтъ.
Завадскій посмотрлъ съ удивленіемъ на Александру Петровну, но ея возраженіе не удивило ни Анюты, ни Варвары Петровны. Он об знали, что въ этомъ отношеніи Александра Петровна была просте ребенка и никогда хорошо не знала разницы между сотнями, десятками и тысячами. Анюта не отвчала поэтому на ея возраженіе, а сказала:
— Знаете ли, что я придумала. У меня въ Спасскомъ прелестные сады, ароматный воздухъ.
— Это теперь-то? Зимою тоже, вроятно, проговорила съ досадой Александра Петровна.
— Нтъ, тетушка, не теперь, а въ іюн. Есть у меня и домикъ. Его зовутъ зелененькiй и стоитъ онъ въ саду, посреди цвтниковъ. У домика съ одной стороны на сверъ большое крыльцо, въ род террасы. Тамъ говорятъ въ старые годы мои родные пивали часто вечерній чай. Съ другой стороны этого домика небольшая оранжерея безъ пахучихъ цвтовъ, но съ лавровыми, миртовыми, ландышевыми и разными другими деревьями, настоящій зимній садъ.
— И что только ты говоришь. Какіе это ландышевыя деревья? Ландыши цвты, растутъ по болотамъ и лсамъ. Я сама въ молодости длала изъ нихъ букеты. А деревья ландышевыя — отъ роду не слыхала.
— Есть, тетушка, увряю васъ. Это дерево рдкое и на немъ цвтки похожіе на ландыши. Врно отъ того оно такъ и названо. Такъ я думала, почему бы вамъ не согласиться на лто не сдлать меня вполн счастливою? Какъ вы думаете, вмсто того чтобы жить на дач, въ пыли и духот, не прожить лто со мною. Слуха вашего шумъ молодежи не могъ бы коснуться. Домикъ въ саду, уединенный и со всми удобствами. Что вы, милая тетя Саша, на это скажете? И Анюта стала предъ ней на колни и положила свою голову на ея колна.