Княжна из клана Куницы. Тетралогия
Шрифт:
— Надеюсь, не забудешь о своем обещании когда-нибудь навестить старого Парфена, — прибеднился торговец, имевший пока на висках всего несколько серебряных нитей. — Вот тебе послание от князя, а вот из Росети. Это я получил полтора часа назад.
— Давай, — решительно забрала запечатанные воском крохотные трубочки княжна, начиная понимать — указания в почтовых пеналах были не только для нее.
Повинуясь своему нетерпению, первым куница прочла не письмо отца, а послание неведомого ей соглядатая из Росети. И чем дальше читала, тем яснее
— Темная сила, — дочитав послание, нахмурилась Веся и протянула листок десятнику. — Долен, прочти. Мы уезжаем немедленно.
Известие о полученном от самого Илстрема приказе срочно направить воинов в сторону Туры, самого большого поселка ястребов, расположенного на южном берегу Хорога, в трех сотнях верст от Ойрета, впрямую касалось воина и их дальнейшего пути. Княжна теперь знала, куда направляются ястребы.
Послание отца она торопливо пробежала глазами и горько усмехнулась, к сожалению, её опасения подтвердились. Тадор прихватил трех преданных ему воинов и уехал из трактира прежде, чем туда пришел приказ Радмира его задержать. Ее бывшего напарника видели выезжавшим в южные ворота и не успели перехватить в Илевке.
— Читай, — вздохнула расстроенная княжна, отдавая Долену и это послание, и резко встала из-за стола. — Спасибо за все, Парфен. Что я тебе должна?
— Ничего, у нас с Радмиром свои дела. Хотя… любопытство, как ты знаешь, большой порок…
— И какие новости ты хотел бы узнать?
— Ты уже взяла браслет у одного из княжичей?
— Да.
— И у кого… если это не наглость?
— У самого лучшего, — загадочно усмехнулась куница, направляясь к двери.
— А я его видел, — догнало ее мрачное признание десятника, — Тадора. Там, у ворот в город.
— Милостивые духи! — вырвалось у девушки против ее воли. — Ну и на что он надеется?! Ведь не дурак же!
— В таких случаях обычно надеются на чудо, — огорчённо вздохнул оружейник. — Я и сам всегда считал вас парой. Извини.
— А вот я никогда так не думала, — сердито фыркнула куница, — потому как имею способности к исцелению, а не к чтению душ. Но теперь поздно об этом говорить… если у тебя есть возможность, попытайся задержать Тадора. Во второй раз ястребы не потерпят его выходок.
— Радмир уже попросил об этом, — кивнул Парфен и хитро прищурился, — но в таком случае я не пойму… почему ты едешь в южную крепость, а не в Серое гнездо?
— Ястребы приняли меня в отряд, — понимая, что этой тайной может отплатить за участие оружейника, призналась Веся, — и провели ритуал. Кстати… я хотела купить стрел.
— Отец для тебя купил. — Парфен шагнул к шкафу и достал продолговатый короб, плетенный из ореховых прутков и обтянутый сброшенной кожей полоза. — Пять сотен. Синее оперение у тех, которые с ядом. Но ты знаешь.
— Знаю. Спасибо за всё. — Веся оглянулась на Долена. — Прихвати мои стрелы.
И ушла, не останавливаясь.
Отряд мчался до позднего вечера, и Веся продолжила бы скачку, будь у ее спутников тэрхи. Но все они, к сожалению, были на лошадях, и ехать в темноте так быстро, как хотелось бы княжне, не могли. Да и люди устали, однако никто и слова недовольного не обронил или взгляда. Значит, Долен поделился с ними плохими новостями, сообразила княжна, однако выговаривать воину за откровенность и не подумала. Она и сама ненавидела воевать вслепую и за остальными признавала такое же право.
— Долен, — придержав тэрха, крикнула куница, — где остановимся: тут или доберемся до села?
— Проще до села, — тотчас отозвался воин, и куница довольно ухмыльнулась, думали они одинаково. — Тут в паре верст небольшая деревушка, там и еду, и овес найдем и выспимся нормально. Да и дозорных ставить не придется. Рыж все равно предупредит.
Об особом приказе, отданном княжной своему зверю, десятник понял по тому, как начал рычать зверь, еще издали почуяв приближение встречных всадников или повозок.
Как оказалось, деревня не спала. Они издали поняли это по освещённым окнам домов и трактира, по снующим у прорех в ограде фигуркам людей, срочно заделывающих появившиеся за зиму проходы и проезды к самым нужным для селян местам. И это тоже было тревожным признаком, стало быть, тут уже знали о надвигающейся угрозе и готовились к обороне. Хотя и редко доходили степняки-хингаи до этих мест, но пару раз все же добирались, и никто не желал оказаться перед лицом опасности неподготовленным.
И на воротах уже сидели караульные. Востроглазые парнишки подняли крик, едва отряд вынырнул из темноты.
— Открывай! — громко приказал мужской голос, с привычными командирскими интонациями, а более тонкий и дребезжащий тотчас возмутился, доказывая, что ночью степняки как раз и подсылают переодетых лазутчиков.
— Совсем ты уже из ума выжил, — беззлобно хохотнул командир, ворота распахнулись, и Веся обнаружила стоявшего за ней крепкого бородача, — простых вещей не понимаешь, если хингаев в наших людей с горем пополам еще можно переодеть, то лошадь в тэрха еще никому не удавалось.
— Морок! — упорствовал въедливый старичок.
Остальные селяне держались чуть поодаль, но вил и топоров из рук пока не выпускали.
— Ну и какому сумасшедшему шаману, — звонко и насмешливо осведомилась Веся, — пришло бы в голову наложить на своего воина личину девицы?
— Дык… — произнес в запале старик и озадаченно почесал в голове.
Шаману, может, и пришло бы такое в голову, особенно сумасшедшему, только ни один степняк даже минутку не согласился бы изображать женщину.
— Я из отряда Дикого Ястреба, — веско объявила старосте княжна, — веду ему на подмогу десятку от князя Радмира. Рано утром мы уходим, но если нужна помощь — говорите.