Княжья травница
Шрифт:
— Эй! Отворяй!
Створка двери в воротах скрипнула, и выглянул один из дружинников:
— Чего тебе?
— Опять не узнал? — фыркнула я. — Впускай, я из леса пришла!
— Травница, — осклабился он. — Бабы все ночью вернулись, а ты утром! Признавайся, в медвежьей норе нашла любодея?
— Ой отвали, — грубо буркнула я и протиснулась мимо него в ворота. Нашла, ага. И даже почти в норе. Но это его не касается. Быстро пошла по направлению к княжьему терему, но услышала:
— Тебя уж искать собрались.
Обернулась, смерив дружинника
На женской половине было довольно тихо, только где-то плакал младенец, где-то кого-то отчитывала баба визгливым голосом, а где-то пели хором девушки. Я быстро поднялась к себе, сбросила тулуп и валенки, переобулась в свои сапожки и принялась искать, куда бы спрятать цветок. За печкой не рискнула — вдруг нагреется и расплавится — зато нашла самый доступный и изящный вариант. Заодно и к Ратмиру отправилась. А что? В проходе никого не бывает, потому что о нём никто не знает. Даже Забаве туда не надо ходить — она может легально находиться на мужской половине.
Кстати, она там и была — в комнате князя. Обрадовалась, увидев меня, но не стала ни о чём спрашивать. Только сказала:
— Он умирает, травница. Твой отвар не спасает от боли, она его убивает.
На секунду я замерла, пытаясь осознать смысл её слов. Мой князь умирает? Червь? Проклятый паразит убивает хозяина? Нет, так не пойдёт. Я не согласна. А если я не согласна, никто не умрёт.
Подсев к Ратмиру, который показался мне серым с лица и измученным, я обняла ладонями его голову. Ну, покажись, дерьмо поганое! Покажись, сволочь, я посмотрю в твои глаза... Хотя у червя нет глаз. Да неважно.
Паразит был на месте. Но это и неудивительно. Паразит вырос, заняв ещё больше места. Вот это плохо. Операция нужна немедленно! Лучше вообще вчера. Так что отправляться в путь нам придётся сейчас. Тем более, что я понятия не имею, на каком расстоянии находится от Златограда земля богов. Цветок послужит нам указателем, я привяжу его на ветку и подвешу в воздухе, чтобы показывал направление. Но сначала.
— Забава, пойди распорядись, чтобы оседлали Резвого и мою верблюдицу, — сказала я ключнице, не обращая внимания на её изумлённые глаза и открывшийся рот. Она хотела что-то спросить, но я продолжила, не дав ей время опомниться: — Нам нужна провизия на несколько дней пути, вода и пара одеял. Да, мой мешок с травами на всякий случай тоже принеси.
Забава наморщила лоб, но я добавила с нажимом:
— Побыстрее! От этого зависит жизнь твоего брата!
Ключница охнула, подхватилась, насколько позволяло её грузное тело, и выбежала из комнаты. Я склонилась к Ратмиру:
— Князь, мой князь, ты меня слышишь?
— Слышу, травница, — ответил он слабо. — Худо мне, любая. Помираю.
— Не помрёшь! Слушай. У тебя в голове паразит. Он растёт. Его надо удалить оттуда, но я сама не могу. Ты понимаешь?
— Понимаю . Говорю же, помру. И наследника не оставлю .
— Да погоди ты со своим наследником! Слушай
Ратмир приподнялся на локте, глянул на меня остро и пристально, потом помотал головой:
— Ты никак с ума съехала, травница. Надо же! В Ирей попасть хочет! Да разве ж смертные могут богов видеть, а ещё и в гости к ним ходить!
— Могут, Ратмир. Я видела Мокошь, — сказала ему тихо, но убедительно. — Я нашла её цветок. Я знаю дорогу к Ирею.
— Почему я должен поверить тебе, травница? — так же тихо спросил он, морщась от боли. А я ответила просто:
— Потому что я люблю тебя.
Он долго смотрел мне в глаза, словно силился найти в них сомнение или ложь. Но не нашёл. Потянулся ко мне, притянул к себе с полпути и поцеловал. Так крепко и чувственно, что я поняла — он поверил.
Он поверил мне, он готов следовать на край света!
— Давай, — отстранившись, сказала я ему. — Надо одеваться, пока Забава хлопочет о лошадях.
Ратмир кивнул, помедлил и с трудом встал. Я смотрела, как он натягивает поверх рубахи жилет из толстой дублёной кожи, и думала. Права ли я? А если ошибаюсь? Если цветок никуда не приведёт, если он просто ненужная игрушка? В этом случае мы оба сгинем, замёрзнем в белой пустыне северных земель...
Рассердившись на саму себя, я вскочила. А ну, хватит дурацких мыслей! Я права! Мы найдём Мокошь, и она нам поможет! Она вылечит Ратмира. И он женится на мне, вот и всё. Да, снежный цветок принесёт мне женское счастье.
Мы выдвинулись в путь почти в полдень. Хотя солнце и выглянуло из-за туч, стояло оно зимой низко, и вычислить время по нему я не могла. От белизны снега заболели глаза, и Забава протянула мне платок:
— Повяжи на глаза, Дана, а не то ослепнешь.
Князь в полном боевом вооружении взобрался на Резвого, я уже сидела на Асели, которая ворчала:
— Идти куда-то. Холодно. Ноги мёрзнут. Почему не остаться дома, а, травница?
— Молчи, Асель. Нужно ехать, — ответила я. — В конце концов, я тебе жизнь спасла, ты мне должна.
Она только вздохнула, поводя большой головой и закатывая верхнюю губу, но я не тревожилась за верблюдицу. Она мохнатая, не замёрзнет, да и отъелась на княжеском сене. Снизу послышался голос:
— Я с вами.
Глянув под ноги верблюдице, я увидела делового Бурана, который уже успел вываляться в снегу. Комья налипли на его шерсть, и я вздохнула:
— Оставался бы ты дома. Мы сами как-нибудь.
— Я следую за хозяином, — рыкнул пёс. — Вас одних оставлять нельзя.
Рогатину, которую принес мне по просьбе один из конюших, я пристроила между горбов Асели, верёвку привязала к седлу. Цветок покоился под лёгким полушубком, который я натянула на ещё три одёжки. Забава велела. В дальнюю дорогу нарядила меня, как капусту, в сто «листьев». Ну да, чем позже холод доберётся до меня, тем больше шансов у нас попасть в Ирей.
Я глянула на князя. Он посмотрел на меня, словно спросил: что дальше-то? Я кивнула: