Князьки мира сего
Шрифт:
— Реальную финансовую поддержку? — насторожился Алексей.
— Да, мне предоставили данные.
— Это плохо. Это очень плохо…
— Нельзя ли зажечь свет? — попросил Иваненко, потому что уже перестал различать выражение лица своего собеседника.
— Лампочка перегорела. И вообще, в темноте многие вещи видно гораздо лучше, чем при свете.
И тут Пётр понял, всей душою почувствовал, что перед ним стоит сатанист. Милиционер положил руку на кобуру пистолета. Все сомнения отпали. Оставалось только выяснить, при каких обстоятельствах был убит пришелец. Словно прочитав его мысли, Алексей
— Вы говорили, что обнаружили труп пришельца в моей квартире?
— Я лично обнаружил тело пришельца. И мне хотелось бы знать, что произошло у вас в квартире пятого сентября?
— Вы всё равно мне не поверите. Тем более сейчас. И по-моему, вы солгали, что пришли один. Более того, скажу: у меня нет никакого желания общаться ни с вами, ни с вашим другом. Я — слабый и малодушный человек, к тому же по недавнему своему опыту знаю, что Иисусова молитва в данном случае не действует…
«Надо брать! — понял Иваненко. — Раз уж речь зашла о какой-то молитве… Сейчас парень впадёт в религиозный экстаз. Бедняге нужна помощь!»
— Вынужден вас задержать, — железным голосом сказал следователь, вынимая пистолет из кобуры. — Не волнуйтесь, тюремное заключение вам не грозит. Вас отправят в психиатрическую лечебницу. Где ваша супруга?
— Сейчас позову, — тихо сказал сатанист и вдруг молниеносно выскочил в приоткрытую дверь террасы. Пётр кинулся вслед за ним, крепко сжимая пистолет в руке.
Они перепрыгивали через изгороди, продирались сквозь малинник, перемахивали болотца. Минут через пять этой бешеной гонки Иваненко начал отставать. Следователь знал наверняка: если он упустит сатаниста, случится что-то непоправимое. И ещё он знал, зачем убегает Алексей и почему они беседовали на веранде. Куропатка отводила угрозу от гнезда, она хорошо знала местность и спасала того, кто прятался в доме. Супругу пытается спасти Алексей или кого-то другого? Хитрая птица отвела его на достаточное расстояние от дома и теперь перестала волочить крыло и ускорилась. Каким идиотом он был, что пришёл к сатанистам один!
Надо стрелять по ногам, но это фактически бесполезно делать в сгустившихся сумерках. Значит, надо стрелять на поражение. У Петра случилось что-то вроде прозрения: он как будто физически видел, что если остановит сатаниста, то спасёт несколько жизней. И вот тело само по себе приняло упорную позицию, левая рука упёрлась в запястье правой, а правая сняла пистолет с предохранителя и нажала на спусковой крючок. Преследуемый упал.
Всё последующее Иваненко помнил плохо. Помнил, что плакал; помнил, что Алексей истекал кровью у него на руках; что пуля прошла навылет через сердце между рёбрами, как в его сне. Помнил, как звонил майору и докладывал обстановку; как неожиданно быстро появились люди в камуфляже, а он всё ещё прижимал к себе мертвеца; как санитары клали тело Алексея в полиэтиленовый мешок; как его сажали в машину двое фээсбэшников…
Следующее воспоминание — его допрашивает майор.
Черты лица офицера ФСБ приобрели жёсткость, глаза кололи, и разговаривал он с Петром так, как разговаривают с преступниками.
— Не ожидали мы от вас такого, Пётр Исаакович, совсем не ожидали. Почему вы так поступили? — спрашивал майор, тяжело ступая по паркетному полу. — Зачем превысили
Иваненко сбивчиво объяснил, что несколько раз звонил, но на звонки не отвечали, и на конспиративной квартире никого не было. Он боялся промедления, потому и поехал.
— Ни один ваш звонок не был зафиксирован, — сцепив руки, произнёс майор. — Капитан Темнолесова, как обычно, дежурила в «офисе». Она доложила, что в дверь никто не звонил. Скрытая камера у двери конспиративной квартиры также не зафиксировала ваш приход. Да…
«Подстава! Это подстава…» — завертелось у старлея в голове.
— Вы получили чёткую инструкцию, — продолжал майор, — оружие применять только в крайнем случае и не стрелять на поражение. Зачем вы убили Алексея Голубинникова? Вы осознаёте, какие последствия может вызвать ваш поступок?
Иваненко объяснил, что убил не нарочно — так сложились обстоятельства.
— Мы предусмотрительно установили в вашей машине «маячок», поэтому спецподразделение оказалось в деревне очень быстро. Но и это не помогло: Ольге Голубинниковой удалось скрыться ещё до того, как мы оцепили Кабановку.
— Так я был приманкой для инопланетян? — безжизненно проговорил Пётр.
— Зачем употреблять такое слово — «приманка», — поморщился майор. — Вы — духовно одарённый человек, вы могли вступить в контакт… А теперь вы так бездарно загубили свою карьеру…
Офицер почти что с жалостью смотрел на скрюченного на стуле милиционера…
Следующее воспоминание — его вталкивают в одиночную камеру. Железная дверь захлопывается. Полугнилые нары с ветхой подстилкой, треснутое очко унитаза, маленькое зарешёченное окошко, прикрытое снаружи рольставнями. Холодно и сыро.
Где он? На Лубянке? Какая теперь разница! Жизнь рухнула! Эти сволочи не выпустят его до Второго Пришествия! Бедная мама! «Напрасно старушка ждёт сына домой…»
Пётр укутался в ветошь и постарался заснуть. Но сон не приходил.
Зато пришёл озноб. Заключённый почувствовал незримое дыхание подступающей болезни. «Раскольников хренов!» — вертелась в голове саркастическая мысль.
Но присутствовало у него в душе и какое-то нездоровое торжество. До этого Пётр никого не убивал. Стрелять, конечно, несколько раз приходилось, в основном в воздух. Один раз стрелял по ногам и зацепил пулей одного алкаша, порезавшего собутыльника. А вот теперь — боевое крещение. Можно звёздочку прилепить на лобовое стекло автомобиля!
Боже мой, что творится с его психикой? Место ему в тюремной психушке! Надо забыться и заснуть, провалиться в бред. Любой бред лучше этого бреда, который с ним творится последнюю неделю. Господи, почему именно он?
Но во сне его, наверное, уже ждут. Дохлый инопланетянин, пирсинговый Кришна или Иосиф Виссарионович с отрывающимися усами. А может быть, жирный ухмыляющийся Будда, умерший от того, что обожрался мясом? Надо было поститься, раз возомнил себя великим учителем! Да, Будда будет в самый раз.
И Пётр начал проваливаться в тяжёлый лихорадочный сон.
Часть вторая
Господи, сделай так, чтобы я прозрел!