Князьки мира сего
Шрифт:
А может, интересы ФСБ совпали с интересами Общества по борьбе с пришельцами, и федералы решили действовать их руками? Тогда что они сделают, когда все гуманоиды будут уничтожены? Если будут…
Почему бы майору самому не съездить на ликвидацию очередного пришельца? Этим бы он доказал, что действительно заодно с нами, а не с ними. Было бы что-то вроде инициации — раз вместе убивали гуманоидов, значит теперь все в одной лодке. Конечно, и это нельзя бы было считать стопроцентным доказательством…
Пока Пётр ходил по тёмному двору, терзаемый сомнениями относительно Степанова, появился и сам Степанов, да не один — со Светланой,
— Дальше действовать в том же ключе нельзя, — озабоченно сказал майор. — Меня могут отстранить. У наших высших чинов установка на контакт и исследование, а не на ликвидацию. Сегодняшнее происшествие мне пришлось выставить как несчастный случай. Как будто имела место непредвиденная агрессия со стороны представителя внеземной расы. Кстати, труп придётся выкопать и сдать. Простите, что вовремя не проинформировал.
— Остаётся ещё Старший Посол и два младших пришельца, — напомнил Мыслетворцев. — Скорее всего, теперь они максимально усилят меры безопасности. Ситуация тупиковая.
— Я хочу гранатомёт, — стала просить Оля с интонацией дошкольницы. — Ну пожалуйста, достаньте мне гранатомёт!
— Хорошо, я ещё раз позвоню рабу Божьему Гавриилу, — сказал начальник штаба.
— Нет, он не подойдёт! — взвизгнула юродивая. — Пусть батюшка Антоний позвонит со своего мобильника! Его номер есть в базе Гаврилиного телефона, а к незнакомому номеру Гаврила не подойдёт!
— Откуда у него мой номер? — растерялся Антон Алексеевич.
— Его мама в вашей больнице оперировалась! Ну пожалуйста, встретьтесь с ним, батюшка Антоний! Иначе бесики никогда не улетят!
— Боюсь, что от гранатомёта будет много шума, дорогая Ольга, — попытался разубедить её Степанов. — Нужен какой-то иной план.
— Не будет шума, не будет! Батюшка Иларион помолится, чтобы время остановилось, и шума никакого не будет! — торжествующе выкрикнула Оля.
Тут всё общество выпало в осадок.
— А ведь это мысль! — обрадовался начальник штаба. — Молодец, раба Божья! Не знаю, послушают ли меня, грешного, Пресвятая Богородица и преподобный отец наш Сергий, но другого выхода нет. По молитве Иисуса Навина Господь солнце и луну остановил, чтобы враг не сбежал. А в нашей ситуации, действительно, надо просить об остановке времени.
Когда все поняли, что отец Иларион не шутит, за столом воцарилось гробовое молчание, которое нарушила Людмила Петровна.
— Надо нам всем сейчас же к сугубой молитве приступать! — радостно сказала мать Петра. — Поможем батюшке!
«Это правильно, — подумал Иваненко, — если свихиваться, то всем вместе, а не поодиночке!»
Простояв ночь на сугубой молитве, с утра все разъехались по своим делам. Майор увёз эксгумированный труп пришельца, избавив его предварительно от браслета, а у Петра и отца Антония появилось особое дело: как и пророчествовала Ольга, Гаврила принял вызов, увидев телефон главврача, и согласился с ним встретиться по поводу «приобретения необходимого оборудования». Иваненко отец Иларион послал на всякий пожарный в качестве сопровождающего.
Они встретились с Гаврилой на улице. Раб Божий Гавриил оказался маленьким и щуплым мужичишкой средних лет с несколько развязными манерами. Увидев главврача в рясе и с крестом на груди, он не удивился (видимо, был наслышан) и взял благословение. Затем, петляя, повёл их по улицам, проверяя, нет ли хвоста, и юркнул в какой-то малоприметный подвал. Там он усадил гостей на лавку, достал раскладной столик и организовал чаепитие.
Быстренько умяв полпачки печенья и выхлебав свою чашку, Гаврила сказал:
— Благодарен за свою мать, доктор, и всё такое. Выкладывайте, что требуется.
— Милый мой, нам бы гранатомётик ручной! — жалобным тоном попросил отец Антоний.
— Понятненько. «Вампир» устроит — двадцать девятая эрпэгэшка с тандемным боеприпасом?
— Вообще-то, нам бы гранатки против живой силы, термобарические…
— Термобарические? Вам? Не, не продам. Я хоть всякими штуками торгую, а против этики не попру. По глазам вижу, что кого-то жмурить намылились, а не на стенку вешать. Я слышал, что священникам это запрещено?
— Да.
— Я не услышал, кого жмурить собираетесь? — прищурился Гаврила, выдержав паузу.
— Скотину всякую.
— Скотину и противотанковой гранатой в ошмётки порвёт. А термобарические сотни человек могут положить, если в жилом секторе. Короче, могу скинуть к «Вампиру» шесть тандемных гранат, и точка. Берёте?
— Берём.
Гаврила назвал цену. Отец Антоний торговаться не стал — начальник штаба обещал обеспечить финансирование.
— Ну что ж, — цокнул языком Гаврила. — Утром деньги — вечером стулья. Вечером деньги — утром стулья. Такой у меня принцип. Самовывоз отсюда же.
— Как двоечник у доски! — возмущался Антон Алексеевич по дороге в больницу. — Вот уж не думал, что на такое пойду. Опять меня отец Иларион в свои авантюры втягивает! Зайдёшь ко мне в кабинет, Петенька? Кагорчику надо выпить после этого всего. — Из-за стресса он начал обращаться к Иваненко на «ты».
После бокала кагора отец Антоний вспомнил, что собирался поговорить с Петром о чудесах. Тот не возражал.
— Не люблю я все эти классификации, но ты, Петенька, если не разложишь всё по полочкам, не уверуешь до конца. Итак, есть два вида чудес. Первый вид: чудо покаяния, преодоления инерции греховной привычки, то есть чудо духовного преображения человека. Чрезвычайно редкое и ценное явление. Очень мало в мире людей, которые умеют инициировать такие чудеса в других. Второй вид чудес: особое использование свойств материального мира, позволяющее достигать различных эффектов, производящих впечатление на окружающих. Полагаю, что все эти вещи в принципе возможны, заложены в природе, но большинство людей сможет их достичь только с помощью научно-технических средств, которые ещё не изобретены. Поясню на примерах. Левитация — создание усилием воли антигравитационного поля, которое наши машины пока ещё делать не умеют. Серафим Саровский этим хорошо владел. Телепортация — использование нуль-транспортировки, которая также пока ещё не изобретена. Сергий Радонежский не раз демонстрировал. Видение прошлого в мельчайших подробностях (ясновидение) — отлавливание молекулярного следа. Апостол Иоанн Богослов практиковал, когда писал своё Евангелие. Повторяю: когда-нибудь эти вещи сможет делать любой человек с помощью особых приспособлений и электричества.