Князья Эльдорадо
Шрифт:
– Что случилось, парни? Быстро встали и объяснились! Уно, мы ждем.
Тсонга нехотя поднялись, вперед выступил Уно, подталкиваемый соплеменниками.
– Хозяева, не велите казнить, дозвольте слово молвить.
Друзья после такого вступления вообще выпали в осадок.
Кошкин не выдержал:
– Ты чего, Уно, белены объелся? Чай, не при дворе царя Михаила Федоровича находишься. Говори кратко и по существу.
Уно поясно поклонился и выдал:
– Хозяева, дозвольте с вами остаться, не хотим мы в Африке жить.
– Это по какой такой причине вы от родины отказываетесь? – встрял Мачо.
Тут
– А ну цыц, замолкли, – рявкнул Кошкин. – Говори по одному.
Из толпы вышел плечистый негр с забавным именем. Вообще-то его звали Мона, а родного брата – Нуна, но ехидный Юсупов сразу их окрестил как Можно и Нужно, и тсонго охотно отзывались на новые имена.
– Хозяева, на кой хрен нам эта Африка? Ой, извините.
– Ничего, продолжай.
– А я и говорю, чо мы там делать будем среди диких черномазых аборигенов? Мы же со скуки помрем, к тому же половина наших здесь обзавелись семьями. Уже дети пошли, – и негритос осклабился на все тридцать два зуба.
Морпехи, выслушав эту тираду, покатились со смеху. Тсонго охотно поддержали. Договорились, что в Африку они поплывут, но только в гости – родных проведать, себя показать. Тем более Кошкин с Юсуповым обещали их правителю вернуть тсонга на родину.
На пятый день отдыха за общим завтраком Мачо отчебучил номер, а день так хорошо начинался. Громом среди ясного неба прозвучало заявление о намерении Юсупова после плавания в Южную Африку отправиться в Перу за золотом инков. Илья в азарте выскочил из-за стола и затоковал, что тот глухарь – ничего не слыша и не видя.
– Полные трюмы золота, мильоны тоннами.
Мачо чуть ли не вприсядку заходил по трапезной, показывая руками, какая будет богатая добыча.
– Ага, вот такой ширины и вот такой толщины, – пробормотал Кошкин.
Юсупов залился соловьем, не замечая потемневших грозовых очей супруги. Наконец, пани Ядвига не выдержала, хлопнула ладошкой по столешнице и вышла вон.
– Чего-то она? – недоуменно закрутил башкой Юсупов.
– А ты пойди, да узнай, – медовым голосом предложила Анна.
На обед Илья появился с царапиной на всю морду.
– Кошка, зараза, понимаешь ли, – хорохорился он.
Ядвига к обществу не вышла.
Глядя на Мачо, Кошкин вздыхал:
– Ему бы такие заботы.
Домашний отдых превратился в сплошное издевательство. Супруга решила выжать из него все соки, предчувствуя, что скоро его не увидит. Кроме того, Кошкин сидел подолгу у компьютера, собирая необходимую информацию, так как в Латинскую Америку не собирался, а стройка и новобранцы повиснут, естественно, на нем. В порту на корабли загружали железо, пушки, берданки и обмундирование для солдат. Два корабля загрузили пшеницей и рожью. Один корабль – солью, пряностями, чаем и кофе. Груженые суда вываливались из порта и становились на рейде.
Шестнадцатого августа караван покинул Голландию, держа курс на юг Франции.
Юсупов на «России», не заходя в реку Адур, попер дальше, резко набрав ход. В середине сентября «Россия» входила в устье Лимпопо. Одиннадцать тсонга, стоя у борта, жадно всматривались в знакомые зеленые берега, не замечая текущих слез по щекам. Пройдя пару километров по фарватеру, встали на стоянку. На берег отправились три шлюпки, заполненные вооруженными матросами во главе с Юсуповым. Вождь Мо со свитой встречал дорогих гостей. Вечером состоялось вручение подарков и торжественный пир, в котором участвовало все племя.
Тсонга радовались, словно дети, получив в презент тридцать пушек с припасом и двадцать берданок с тремя сотнями патронов на ствол.
Особо негров поразили две пушки на сто миллиметров, стреляющие снарядом на пять километров. Естественно, таких орудий ни у кого не было во всей Африке, впрочем, и во всем мире тоже.
Десять тсонга во главе с Уно, одетые в форму, пользовались бешеным успехом и ходили важничая, задрав нос.
Мачо до предела сократил время пребывания у гостеприимных негров, и на четвертые сутки «Россия» отправилась в дальний путь. Никто из десяти тсонга не остался на родине, лишь Уно по просьбе вождя стал советником по новым пушкам и стрелковому оружию. Мо дальновидно отправил с Юсуповым дополнительно двадцать молодых парней.
– Нам нужны обученные воины в борьбе с португальцами, – объяснил вождь Илье.
Тот не возражал.
В этот раз «Россия» шла одна, остальной караван остался во Франции.
Юсупов здраво рассудил: будет добыча – конфискует у испанцев несколько судов; не найдут золото – значит, быстрей вернутся. Потому корабль пер во все свои двадцать четыре узла к берегам Южной Америки. Прошли Перу удачно, без крупных штормов и через семнадцать дней были в порту Лимы.
Всю дорогу Мачо, задрав ноги на низкий столик и попивая французское молодое вино, штудировал информацию о Перу, предоставленную Анной.
– Ничего, на месте разберемся, – хорохорясь, успокаивал он сам себя.
Действительность разнесла вдрызг его самонадеянные мечты. Оставив в порту корабль под Андреевским флагом, Илья в сопровождении охраны пытался в одночасье навести справки об исчезнувшем золоте инков. Вышел большой облом.
Местные жители или делали вид, что не понимают, о чем идет речь, или молчали, как партизаны. Тогда Юсупов прибег к монгольской хитрости – подпоил одного из неразговорчивых. Тот поведал давнюю легенду: дескать, все золото инки спрятали в пещере, тянущейся через весь север страны, от Кальо до Новой Гранады. Через день провели проверочный тест – выловили другого аборигена, напоили – результат тот же.
Утром «Россия» снялась с якоря и двинулась на север. На другой день подошли к Кальо. С большим трудом нашли местного проводника. Трудность поиска доставляла гористая местность в округе. Пещер оказалось достаточно, и сначала проверяли все, а затем, подумав, бросили это дело. Не может пещера, хранящая огромнейшее количество золота, быть такой доступной и открытой. После общего мозгового штурма дельную мысль подсказал Нунга.
Раз такое большое количество металла вбухали в эту пещеру, должны остаться следы, а может, и старая дорога. Поспрашивали проводника, тот подтвердил. Действительно, остатки такой дороги по сей день находятся у подножия горы Ита. Это у северной скалистой гряды. Гора Ита ничем не примечательная – невысокая, заросшая деревьями и кустарниками. Ее и горой-то можно назвать с большой натяжкой, и что примечательно – рядом нет ни одной открытой пещеры. Везде есть, а возле нее нет.