Князья Преисподней
Шрифт:
— Я буду держаться от вас на расстоянии в три шага, госпожа, — кротко ответил Эшер, подтягивая повыше прикрывавший нижнюю половину лица платок. Он успел принять ванну (в полуразрушенном дворике в переулке Чжулун часто мыться не получалось из-за холода), после чего Мицуками выдал ему новое ципао, штаны и шапку. — Почему ты не позаимствовала пальто у миссис Пиллей? А у Элен можно было взять шляпку и юбку.
— Верно, но этот фокус всем известен. Скорее всего, мадам Откёр сама не раз прибегала к нему. Хотя я могу сказать всем любопытствующим,
— Ну уж нет!
— По крайней мере, такое объяснение поймут и станут расспрашивать меня о пережитых ощущениях. А значит, до того, как история разойдется, мне придется разузнать, что испытывает человек под воздействием опиума…
В храме тучный священник сказал им, что Цзян отправился просить подаяние (занятие, подобающее всем монахам) и вернется только на закате. Поэтому опыты с гипнозом пришлось отложить до наступления темноты.
— Голос из сна, — повторил Цзян, потирая лоб пальцами точно так же, как он делал во время разговора с Лидией в гостинице.
В постройке за храмом гуляли сквозняки — на город снова налетел ветер из пустыни, принеся с собою пыль. Огоньки старинных ламп колебались под его порывами. Тени от продавленной кровати, стойки со свитками и разбросанных тут и там стопок книг сгущались, превращаясь в чудовище из детской сказки. На полках выстроились тысячи флакончиков и горшков: женьшень, корень пиона, черепашьи панцири, рог носорога, узловатые корни имбиря, мышиные зубы и кости… Выставленные по размеру пестики, набор игл для иглоукалывания, похожий на необычный музыкальный инструмент…
В углу поблескивала алебарда.
— Вы говорить с голосом? — спросил Эшер по-китайски.
Взгляд черных блестящих глаз обратился на него, и старик ответил на том же языке:
— Иногда у меня получается. Понимаете, я всю свою жизнь разговаривал с духами, — он жестом указал на свитки и ряды изрезанных письменами бамбуковых дощечек на вычерненной сажей стене. — Этот дар перешел ко мне от матери. Когда в семье случаются неприятности или кому-нибудь нужен совет, я могу дотянуться до загробного мира и спросить у предков, как правильнее поступить. Бывает и так, что человека преследует голодный дух, который никак не может обрести покой и потому тревожит живых. Часто такому духу достаточно дать то, о чем он просит, и он исчезает. Но это… это холодное существо, которое приходило ко мне во сне… Он не был духом.
Эшер кивнул:
— Нет. Он не дух.
— Но и не живой человек.
Эшер снова кивнул.
Даос нахмурился в раздумье, потом встал и подбросил в каменную печурку в углу комнаты пару кусков угля. На вид ему было лет семьдесят, хотя Эшер не удивился бы, узнав, что тот старше. Молочно-белые волосы, забранные под простой ремешок, доходили до середины бедер, редкая борода и усы спускались на грудь. Остальные жрецы — низенький толстяк и второй, помоложе и повыше, — относились к нему с некоторой опаской, которая у Эшера вызвала мимолетную улыбку.
Когда-то все ученики ребе Соломона Карлебаха, и он сам в их числе, трепетали в ужасе перед старым ученым.
— Он не может быть бодхисатвой? — спросил Цзян. — Святым, который уже достиг просветления, освободился из круга перерождений, но остался в мире ради спасения других существ? Хотя мне никогда раньше не приходилось ощущать такой холод. Когда человек умирает, Дракон Мудрости уносит его дух на небо, а призрак остается… но, насколько я понимаю, вскоре и он рассеивается. Правда, Ван Би писал, что… Ох, тысяча извинений. Значит, вы хотите поговорить с ним…
Он вернулся на прежнее место рядом с лавкой, на которой сидел Эшер. Закрыл глаза.
Тишину в комнате нарушали только завывания ветра в храмовых стропилах.
Затем старик прошептал:
— Под горой.
— Вы говорите с ним?
Цзян едва заметно шевельнул головой — «нет» — и снова замер.
Прошло некоторое время, прежде чем он пробормотал по-английски:
— Сударыня…
— Как вы? — едва успев задать вопрос, Лидия прижала ладонь к губам, словно осознав всю его бесполезность и ненужность. Но Эшер понимал, что не спросить она не могла.
— Со мной все в порядке, — голос сохранял все тот же ровный тембр.
— Мы собираемся завалить шахту, — Эшер намеренно говорил безразличным тоном. — После того, как взорвем баллоны с хлорином. Это убьет их?
— Всенепременно. Они тоже смертны, Джеймс. Двенадцать выходов. Два крайних — это вентиляционные шахты на северо-восточном склоне горы.
— Все эти выходы нам известны.
— Есть и тринадцатый, который вам тоже нужно уничтожить. С ним сложнее всего. Под тоннелями шахты расположена целая система природных пещер. Старый вход, тот, что на дальней стороне горы. По тоннелю нужно пройти до галереи по левую руку, она засыпана шлаком и кусками породы. Там тоннель резко уходит вниз и соединяется с пещерами. Его нужно обвалить. Они туда еще не проникли, но доберутся, если возникнет нужда. Я не знаю, как далеко протянулись пещеры.
— Будет сделано.
— Спасибо, — прошептала Лидия.
— Сударыня, позвольте заверить вас: если бы я знал, во что мне обойдется эта информация, вы бы никогда не получили ее.
— Вампир может управлять этими тварями? — спросил Эшер.
— Не может. Поверьте мне, я пробовал. Вампиры Праги годами пытались подчинить их.
— А если вампира заразить их кровью?
Снова повисло долгое молчание, прерванное Лидией:
— Джейми нашел такого вампира. Похоже, одного из старейших. Его держит в плену семейная банда, которая хочет получить власть над Иными.
— В плену?
— Цзо…
Цзян поморщился, прижал руку ко лбу и открыл глаза.
— Звук, — объяснил он по-китайски, глядя на Эшера. — Какое-то шевеление во тьме. Где это? Где он?
— В горах Сишань.
— И вы поняли все, что я говорил? Невероятно, — на лице Цзяна читалось удовлетворение. — Го Сян писал, что можно полностью отделить разум от тела, чтобы слиться с Дао — потрясающее ощущение… Но он боится. Ваш друг. Создания, которые пугают его, живут в подземной тьме… Мне приходилось слышать о них. А с лета по городу поползли слухи, будто этих тварей видели в районе Шичахай, на берегу озер.