Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

КОЧЕВНИКИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ поиски исторических закономерностей
Шрифт:

Что же касается хунну, то, лишенные земель, они двинулись в далекий западный поход. Тысячи километров шли хунну по сибирским и уральским степям сквозь земли угроязычных и тюркоязычных народов. Этот «поход» занял у них более 200 лет. За время движения хунн-ская волна постоянно пополнялась народами, побежденными и разоренными ими. И все они, естественно, переходили к таборному кочеванию, воениодемократическому строю и все одинаково участвовали в нашествии, медленно и неуклонно двигавшемуся на европейские степи.

Объединение хунну того времени нельзя было даже назвать, согласно классификации Л. И. Лашука, «союзом родственных племен» или этнолингвистической группой [27] , так как племена были разноязыкие и разноэтничные. Не считая самих хунну, относившихся, возможно, к особой, ныне вымершей лингвистической группе [28] , к нашествию подключались огромные массы тюркоязычных, а в При-уралье — угроязычных племен. Л. Ы. Гумилев считал даже, что основной боевой силой гуннского союза были в IV в. угры, а лингвист Б. А. Серебреников ищет истоки чувашского языка в тюркских наречиях Прибайкалья [29] . В середине IV в. в гуннский союз влился значительный поток ираноязычных алан, побежденных гуннами в Донских степях.

27

Лашук Л. П. Опыт типологии этнических общностей средневековых тюрок и монголов, с. 98.

28

Alfoldi A. Funde aus der Hunnenzeit und ihre ethnische Sonder-ung.— Archaelogia Hungarica, 1932, vol. 9.

29

Гумилев

Л. П. Хунну, с. 242; Серебреников Б. А. Происхождение чуваш по данным языка.— В кн.: О происхождении чувашского народа. Чебоксары, 1957, с. 41.

О том, какими ворвались в Европу полчища некогда цивилизованных хунну и какими представились они европейцам, наиболее подробно рассказывается в «Истории» Аммиана Марцеллина, писавшего свое сочинение в последней четверти IV в., т. е. непосредственно в период вторжения гуннов в европейские степи. Он писал, что гунны жили «за Меотийскими болотами у Ледовитого океана, все они отличаются плотными и крепкими членами, толстыми затылками и вообще столь страшным и чудовищным видом, что можно принять их за двуногих зверей, или уподобить сваям..., лица у них безбородые, безобразные, похожие па скопцов». «Они так дики, что ие употребляют ни огня, пи приготовленной пищи, а питаются кореньями трав и полусырым мясом всякого скота, которое кладут между своими бедрами и лошадиными спинами и скоро нагревают парением». Одеваются гунны в холщовые рубахи и шкуры, на голове носят кривую шапку, на ногах мягкую обувь из козьей кожи. И что особенно важно, «у них никто не занимается хлебопашеством и не касается сохи». «Все они, не имея ни определенного места жительства, ни домашнего очага, ни законов, ни устойчивого образа жизни, кочуют по разным местам, как вечные беглецы, с кибитками, в которых они проводят жизнь. Здесь жены ткут им жалкую одежду, спят с мужьями, рожают детей и кормят их до возмужалости. Никто не может ответить на вопрос, где его родина: он зачат в одном месте, рожден далеко оттуда, вскормлен еще дальше...» «Они никогда не прикрываются никакими строениями и питают к ним отвращение, как к гробницам...» И далее: «Придя на изобильное травою место, они располагают в виде круга свои кибитки и питаются по-звериному; истребив весь корм для скота, они снова везут, так сказать, свои города, расположенные на повозках... Гоня перед собой упряжных животных и стада, они пасут их; наибольшую заботу они прилагают к уходу за лошадьми... Все, что по возрасту и полу непригодно для войны, держится около кибиток и занимается мирными делами, а молодежь, с раннего детства сроднившись с верховою ездою, считает позором ходить пешком». Характерное оружие гуннов — меч, тяжелый лук и аркан. Соответствовала этому оружию и тактика боя. Очень редко гунны сходились с врагом врукопашную (только тогда нужен им был меч), обычно же, «разнося смерть на широкое пространство», они «не прекращали войны и боя, издали осыпая противника стрелами и ловя отступающих и выбившихся из общей массы воинов арканами».

Весьма существенным является и указание Аммиана Марцеллииа на то, что гунны «не подчинены строгой власти царя, а довольствуются случайным предводительством знатнейших и сокрушают все, что попадается на пути» [30] . Л. Н. Гумилев весьма справедливо отметил, что в этом заключалось основное отличие хунну от гуннов. Держава Хунну с ее строгой наследственной властью исчезла. На смену ей пришла военная демократия, характеризующаяся институтом военных вождей.

Мы почти полностью процитировали рассказ Аммиана Марцеллина потому, что его описание является наиболее достоверной и объективной характеристикой кочевого общества периода «нашествия», или первой стадии кочевания. Действительно, отсутствие хлебопашества, «дикий» образ жизни, заключающийся прежде всего в отсутствии постоянных жилищ и поисках новых пастбищ, методы истребления всего живого и бесхозяйственная эксплуатация степных богатств, неприхотливость в пище и быту и общественный строй, в котором нет царей и «все советуются» друг с другом на общих сходках,— все эти черты типичны для первой стадии кочевания.

30

Аммиан Марцеллин. История. Пер. с латинского 10. Кулаков-ского. Киев, 1908, вып. III, с. 236—243.

Пожалуй, ни один кочевой народ не удостаивался такой подробной характеристики со стороны европейцев-современников, поскольку именно гунны прошли до Центральной Европы и оттуда тревожили набегами почти все европейские государства. Однако эти события происходили уже на второй стадии развития кочевнической экономики (полукочевой), и поэтому в данной главе мы не будем рассматривать свидетельства о могущественной молодой державе гуннов, возглавляемой Аттилой.

Археологические материалы, дошедшие до нас от туниской эпохи (IV—V вв.), в азиатских и европейских степях крайне немногочисленны. Несмотря на громадное количество народов, втянутых в гуннское движение, в степях известно немногим более полусотни памятников, к тому же в подавляющем большинстве разграбленных при случайном обнаружении [31] . Выводы из этих материалов можно сделать только самые общие, причем все они не противоречат тем сведениям, которые мы получаем из письменных источников. Во-первых, гунны принесли с собой тяжелые дальнобойные луки, а это означает, что изменилась тактика боя, о которой мы знаем из рассказа Аммиаыа Марнеллина. Во-вторых, они принесли «дешевую роскошь», а именно — тонкие золотые накладки и характерную замену драгоценных камней стеклянными вставками, преимущественно красного цвета. Типично, что эти вещи встречаются во всех погребениях, они как бы нивелируют их. Выдающихся богатством погребений нет совсем. Так подтверждается и тезис о военно-демократическом строе и об общем «опрощении» быта. В-третьих, весьма существенно то обстоятельство, что все погребения «гуннской эпохи» полиобрядны: сожжения и трупополо-жения, с конем и без него, в подбоях и гробах, под курганами и без курганов и т. п. [32] Все это свидетельствует, как нам кажется, о разноэтничном и даже разноплеменном составе гуннских орд, пришедших в Восточную Европу.

31

Амброз А. К. Проблемы раннесредневековой хронологии Восточной Европы—СА, 1971, № 2, № 3; Завещая И. П. О хронологии и культурной принадлежности памятников южнорусских степей и Казахстана гуннской эпохи.— СА, 1978, № 1; Она же. Золотые украшения гуннской эпохи. Л., 1975,

32

Засецкая И. П. Гунны в южнорусских степях, конец IV — первая половина V в. н. э. (по археологическим данным). Автореф. дис... канд. ист. наук. Л., 1971.

Интересной категорией находок, появившейся в европейских степях вместе с гуннами, являются бронзовые литые «гуннские» котлы. Все они примерно одинакового размера и формы (полуяйцевидные, вытянутые, на поддонах). Их ручки и тулова пышно украшены геометрическим орнаментом. Готовить пищу в таких котлах вряд ли целесообразно. Они слишком красивы и дороги для утилитарного использования. Скорее всего эти котлы несли смысловую нагрузку, а именно были «символами единства» — в данном случае единства патриархальных семей — кошей, из которых и состояло общество периода военной демократии. Размеры семей и их общественное значение были одинаковы, равновелики были и кстлы. О символическом значении котлов свидетельствует один из рассказов Геродота о скифах [33] . В местности Эксам-пей, лежавшей где-то между Днепром и Днестром, «один скифский царь по имени Ариант пожелал узнать численность скифов. Он приказал для этого всем скифам принести по одному наконечнику стрелы и каждому, кто не послушается, грозил смертью. Тогда скифы принесли такое множество наконечников, что царь решил воздвигнуть из них себе памятник: он повелел изготовить из наконечников... медный сосуд и выставить в Эксампае». Сосуд был огромным — толщина его стенок равнялась шести пальцам, а объем — 600 амфорам. Царь Ариант был главою большого скифского объединения, и его «котел», отлитый из стрел (что также символизирует объединение), отличался громадными размерами.

33

Геродот. История в девяти книгах. Пер. и примеч. Г. А. Страта-новского. Л., 1972, кн. IV, 81, с. 208.

Котлы глав кошей были небольшими, хотя их смысловая нагрузка была столь же существенна. Очевидно, каждый кошевой обязан был как символом власти обладать котлом. Интересен и тот факт, что много позднее, в XII и XIII вв., котелки (казанки), кованные из медных пластин, попадались в половецких погребениях богатых воинов. Последнее обстоятельство дает основание полагать, что это тоже были похоронены «кошевые» — главы больших семей, а иногда, возможно, и родов [34] . Русский летописец в один из редких периодов мира с половцами писал о самом крупном половецком хане — Кончаке, что этот мощный великий хан может котел перенести через Сулу [35] . Поскольку в других записях Кончак часто упоминается «с родом своим» и. называется к тому же «окаянным поганым Кощеем», т. е. кошевым, то очевидно, что «котел», который он переносил через Сулу, не реальный котелок для приготовления пищи, а символическое обозначение силы возглавляемого им объединения и его самого, могущего водить и «кормить» эту силу. Таким образом, и в скифское, и в гуннское, и в половецкое время «котел» был символом единения: чем больше котел, тем больше группа, «кормящаяся» от него.

34

Швецов М. Л. Котлы из погребений средневековых кочевников.— СА, 1980, № 2.

35

ПСРЛ. М., 1962, т. II, с. 716.

Своеобразные гуннские котлы являются наиболее выразительной «этнографической» чертой гуннского сообщества, по которой мы можем судить о его распространении в европейской степи и лесостепи [36] .

Несмотря на эту общую черту, в целом даже на второй стадии кочевания гунны так и не сложились в единую этнолингвистическую общность. Об этом свидетельствуют сведения древних авторов, о которых мы еще будем говорить во второй главе, а также многообразие погребального обряда в захоронениях гуннского времени.

36

Амброз А. К. Степные древности Восточной Европы и Средней Азии V—VIII вв.— Археология СССР. Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981, с. 12.

Другим почти столь же ярко освещенным источниками носителем первой стадии кочевания являются печенеги, нашествие которых на европейские степи началось в последней четверти IX в.

Гунны вступили в Европу на заре раннего средневековья, печенеги — в самом начале развитого средневековья. Видимо, потому они, как и гунны, привлекли особенное внимание современников.

В IX в. обитавшие в заволжских степях печенеги появились на страницах исторических сочинений. Можно только догадываться, откуда произошли и где и как жили они до этого времени. Известно, что три самых знатных подразделения печенегов в X в. именовались кангар [37] , в VIII в. они под именем канглы-кангар фиксируются источниками к северу от Аральского моря, а еще раньше, в самом начале нашей эры, примерно там же китайские хронисты помещали враждебное империи Хунну объединение Кангюй [38] . Таким образом, тюркский компонент печенежского объединения как будто не вызывает сомнений. Остальная часть печенежского объединения состояла, по всей вероятности, из нетюркских элементов. Возможно, это были сарматы, земли которых заняли печенеги в IX в., а также какие-то угорские племена. То, что в заволжских степях не попадается ни могильников, ни даже курганных погребений IX в., которые бы можно оыло считать печенежскими, позволяет думать, что для печенегов того времени было характерно таборное кочевание, а значит и военно-демократический строй. Окруженные со всех сторон сильными соседями: с востока — кипчаками, с юга — гузами, с севера — башкирами и начинающей крепнуть Волжской Болгарией, а с запада — Хазарским каганатом, печенеги были, видимо, уже готовы к «нашествию» и первый толчок сдвинул с места эту лавину. Толчком оказалось нападение на печенегов гузов: «...узы, войдя в соглашение с хазарами и вступив в войну с печенегами, одержали верх, изгнали их из собственной страны». Так описал это событие Константин Багрянородный в середине X в., указывая, что событие это произошло за 55 лет до написания трактата. Далее он описывает развертывающееся нашествие следующим образом: «Печенеги же, бежав оттуда, стали бродить по разным странам, нащупывая себе место для поселения». Местом этим оказались степи Хазарского каганата (между Волгой и Донцом), занятые полуоседлым населением этого- государства, и степи, в которых кочевали венгры, разбросавшие свои пастбища в междуречье Днепра и Серета [39] .

37

Константин Багрянородный. Об управлении государством.— ИГАИМК, 1934, вып. 91, с. 17.

38

Гумилев Л. Н. Хунну, с. 183; Он оке. Древние тюрки. М., 1967, с. 293.

39

Артамонов М. И. История хазар. Л., 1962, с. 340—341; Константин Багрянородный. Об управлении государством, с. 17—18.

Поселения Хазарского каганата в донских степях были сожжены, разграблены и оставлены населением. Буквально через несколько лет степи превратились вновь в дикие пастбища. Венгров же просто вытеснили с их земель, захватив их стойбища и уничтожив жен и детей [40] . В результате вся европейская тысячекилометровая степь оказалась в конце IX — начале X в. в руках печенегов. Известно, что не прошло и полстолетия, как захваченные земли были разделены между отдельными печенежскими подразделениями, о которых подробно в середине X в. писал Константин Багрянородный, однако в период захвата степи никакой упорядоченности между владениями не было — все передвигались по степи круглый год, захватывая все, что попадалось на пути. Судя по тому, что у печенегов в XI и в XII вв. были очень сильны пережитки военной демократии (сходки, совет старейшин) [41] , в начале X в. общество тем более было подчинено порядкам военной демократии. В середине Х в. у печенегов была строго выдерживающаяся родо-племен-ная структура: восемь округов, в каждый входило пять родов (по терминологии Константина Багрянородного). Во главе каждого округа стоял князь, во главе родов — меньшие князья [42] . Очевидно, это была уже настоящая родовая аристократия, однако сведения о ней дошли до нас опять-таки от Константина Багрянородного, а это уже более поздняя эпоха, которую можно связывать с началом второй стадии кочевания. Во времена нашествия эти князья были еще обычными вождями — военачальниками.

40

Артамонов М. И. История хазар, с. 349—350; Константин Багрянородный. Об управлении государством, с. 15.

41

Памятники истории Киевского государства IX—XII вв. Л., 1936, с. 76; Анна Комнина. Алексиада, перевод и комментарий Я. Н. Любарского. М., 1965, с. 224.

42

Рыбаков Б. А. Уличи.— КСИИМК, 1950, вып. 35, с. 8—10; Плетнева С. А. Печенеги, тюрки и половцы в южнорусских степях.— МИА, 1958, № 62, с. 193.

Поделиться:
Популярные книги

Последний попаданец

Зубов Константин
1. Последний попаданец
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Последний попаданец

Шипучка для Сухого

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
8.29
рейтинг книги
Шипучка для Сухого

Хочу тебя любить

Тодорова Елена
Любовные романы:
современные любовные романы
5.67
рейтинг книги
Хочу тебя любить

СД. Том 17

Клеванский Кирилл Сергеевич
17. Сердце дракона
Фантастика:
боевая фантастика
6.70
рейтинг книги
СД. Том 17

Я же бать, или Как найти мать

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
6.44
рейтинг книги
Я же бать, или Как найти мать

Беглец

Бубела Олег Николаевич
1. Совсем не герой
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
8.94
рейтинг книги
Беглец

Идеальный мир для Лекаря 2

Сапфир Олег
2. Лекарь
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 2

Сумеречный стрелок 7

Карелин Сергей Витальевич
7. Сумеречный стрелок
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный стрелок 7

Александр Агренев. Трилогия

Кулаков Алексей Иванович
Александр Агренев
Фантастика:
альтернативная история
9.17
рейтинг книги
Александр Агренев. Трилогия

Жена со скидкой, или Случайный брак

Ардова Алиса
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
8.15
рейтинг книги
Жена со скидкой, или Случайный брак

Титан империи 4

Артемов Александр Александрович
4. Титан Империи
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Титан империи 4

Воевода

Ланцов Михаил Алексеевич
5. Помещик
Фантастика:
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Воевода

Тринадцатый IV

NikL
4. Видящий смерть
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Тринадцатый IV

Адмирал южных морей

Каменистый Артем
4. Девятый
Фантастика:
фэнтези
8.96
рейтинг книги
Адмирал южных морей