Код Кощея. Русские сказки глазами юриста
Шрифт:
Однажды царю предоставляется случай пленить волшебного соперника, и царь этим случаем пользуется.
Надобно понимать, что никакого закона, запрещающего казнить Лешего Мужика или Богатыря Никанора, не существует. Царь и хотел бы казнить своего волшебного соперника, но не может сделать этого чисто физически. Попробуйте-ка вы отрубить чугунную голову от медного тела. Попробуйте-ка вы казнить богатыря, которому ни один из царских слуг не может нанести даже малейшей царапины. В каком-то смысле все эти Лешие Мужики и Богатыри Никаноры – родные братья Кощея Бессмертного, которого поймать-то можно, но убить – нельзя. Разница только в том, что Кощей скорее злокозненный, а Леший Мужик, Богатырь Никанор и Чугунноголовый Железнорук – положительные персонажи.
И вот Леший Мужик (или Богатырь Никанор) сидит в башне. Башня железная, решетки особым образом укреплены, дверь завалена камнями, полк солдат башню охраняет… Но стоит только кому-нибудь принести Лешему ключик, отломать от Никаноровой темницы одну досочку или подать Железнорукому сквозь решетку стакан воды – как тут же волшебные герои наливаются волшебной силой, разрушают свою темницу до состояния щебня и уходят, перебив по дороге всех царских воинов, пытающихся побегу воспрепятствовать.
Разумеется, ключик приносит, досочку отламывает и воду подает царевич. Любого другого просто казнили бы за эдакое пособничество врагу и эдакий подрыв государственного строя. Но царевича, как мы выяснили, казнить в сказках почему-то нельзя – даже за государственную измену.
Царевича отправляют в ссылку. Это наказание еще пару сотен лет назад считалось чуть ли не страшнее смерти. От смерти оно отличалось только своей обратимостью, хотя и смерть в сознании сказочника не столь уж необратима.
Итак, мы имеем волшебного преступника в бегах и еще одного ссыльного преступника, который сослан за то, что помог волшебному преступнику уйти в бега. Мы имеем царевича, который наказан за то, что помог наказанному. Это и есть принцип удвоения наказаний. В русской сказке если за одно и то же наказаны не один, а двое, то этакое вот удвоенное наказание непременно приводит обоих наказанных к счастливому концу.
Надо ли говорить, что в безнадежных царевичевых странствованиях Леший Мужик, Богатырь Никанор или Чугунноголовый Железнорук будут царевичу помогать? Они будут обеспечивать питание царевича посредством подаренной ему скатерти-самобранки. Они дадут царевичу информационную поддержку посредством волшебного зеркальца, которое знает все на свете. Они напоят царевича такой волшебной водкой, что тот и сам станет могучим богатырем. Изрядно окрепший царевич при помощи хитростей Лешего Мужика или силы Богатыря Никанора победит, разумеется, девятиглавого морского змея, освободит от матримониальных притязаний морского царя прекрасную царевну, женится на ней, получит в приданое царство. И в некоторых вариантах сказки – вернется домой, чтобы пристыдить отца, безвинно посадившего в тюрьму волшебного соперника и выславшего собственного сына просто за то, что он проявил милосердие к узнику.
Если бы уголовному преследованию за колдовство подвергся только Леший Мужик, Богатырь Никанор или Железнорукий, никакого счастливого развития сказка бы не получила. Если бы царевич не был наказан, то не отрубил бы девять голов змею, не женился бы на царевне, не приумножил бы богатств своих и вотчин.
И я утверждаю, что дело тут именно в двойном наказании. В русской сказке если наказать обласканного, то это кара. А если наказать наказанного (или друга наказанного), то это путь к спасению для обоих. Одно наказание – это наказание. Два наказания подряд – это награда. В русской сказке – как в математике: минус на минус дает плюс.
Я даже готов предположить, что средневековая традиция ни в коем случае не казнить преступника дважды зиждется не на гуманизме вовсе и не на вере в Провидение Божие. Традиция не казнить дважды, я думаю, основывается на принципиальном мифологическом нежелании удваивать наказание.
Потому что человек, казненный единожды, умер, а человек, казненный дважды, воскрес.
Правила наследования, или Сказка о трех царствах
Любознательный читатель, возможно, задавался вопросом, почему это, например, в знаменитой ершовской сказке про Конька-Горбунка старшие братья не несут никакого наказания за то, что украли коней у младшего своего брата Ивана. Почему Иван их прощает, всего лишь пожурив: «Стыдно, братья, воровать». Это великодушие? Семейственность? Нежелание выносить сор из избы?
Во всех, буквально во всех русских сказках, где младший брат оказывается удачливее старших братьев, старшие братья строят младшенькому козни, кляузничают на него, обманывают его, обворовывают, пытаются убить – и никакого наказания за это не бывает.
Дело в том, надо полагать, что все эти преступления против младшего брата старшие совершают, находясь в своем праве. А вот неожиданный успех младшего брата – это с точки зрения русской сказки преступление.
Наиболее отчетливо логика, о которой мы говорим, прослеживается в «Сказке о трех царствах». Итак: живет некий человек (чаще царь или купец), у которого три сына. Однажды отец посылает двух старших сыновей искать себе жен (или в некоторых вариантах – искать пропавшую мать). А младшего сына отец оставляет при себе. И лишь после долгих уговоров молодому человеку удается убедить отца, чтобы тот благословил и его тоже ехать на поиски.
Долго ли, коротко ли, младший сын встречает волшебного помощника (например, трехглавого Змея), справляется с волшебным заданием (например, отваливает по совету Змея лежащий на дороге камень) и обнаруживает под камнем колодец – дорогу в подземный, потусторонний мир.
Там, в подземном мире младший из братьев находит три царства – медное, серебряное и золотое. И соответственно, трех царевен – золотую, серебряную и медную.
Недолго думая, молодой человек забирает всех трех девушек и отправляется в обратный путь. Над колодцем у отваленного камня его поджидают старшие братья. Они вытягивают на ремнях сначала медную девушку, потом серебряную, а потом и золотую. А вот официального жениха золотой девушки, младшего своего брата, старшие братья оставляют в колодце. То есть в потустороннем мире. То есть они его убивают или, во всяком случае, обрекают на смерть.
Неважно, какими волшебными способами молодой человек потом с того света выбирается. Важно, что он все же поспевает к свадьбе и женится на золотой девушке. А старшие братья его женятся, соответственно, на серебряной и медной. И никаких претензий младший брат не высказывает старшим братьям за то, что те пытались его убить. Братья просто живут как ни в чем не бывало со своими женами.
Странно, не правда ли? Особенно странно для русской сказки, где обыкновенно ни один проступок не бывает оставлен без наказания. Странно, что ловкий и не чуждый колдовства младший брат никак не наказывает старших братьев, пытавшихся его убить.
Но давайте подумаем, что это за царства такие – золотое, серебряное и медное? Что это за невесты такие – из золота, меди и серебра?
В многочисленных вариантах сказки меняться может все что угодно: имена и социальный статус братьев, цель их путешествия, волшебные помощники, способы добраться до трех царств и вернуться обратно… Но царства всегда – медное, серебряное и золотое.
При большой вариативности русских сказок три царства никогда не бывают, например, деревянным, каменным и железным. Всегда медь, серебро и золото. И я утверждаю, что три этих металла выбраны сказкой потому, что из этих металлов делают деньги.