Код Шредингера

Каримов Данияр

Второй (со смешком): Счастливые люди! Они, наверняка, не читали газет!

Первый: О да! В некоторой степени так и было. Люди идеально вписались в природный ландшафт. Их культура и, соответственно, язык, застыли в развитии. Речь, словарный запас не менялись на протяжении нескольких столетий, пока в тех краях не нашли богатое рудное месторождение и появились цивилизаторы, которые, несомненно из добрых побуждений, принялись раскачивать устои, подкапывать под гармоничную архаику, менять ландшафт.

Второй (с напускной печалью): Язык изменился…

Первый: Не меняется только мертвый

язык. А мертвый язык принадлежит мертвым.

Второй (задумчиво): Так может и эти, носители вашего праязыка – из закрытой группы? Оттяпали себе где-то на отшибе приемлемый ландшафт, носа не высовывали тысячелетия.

Первый (с иронией): Охотились на мамонтов и били в бубен. До сих пор. Вы так полагаете?

Второй (весело): Бредить, так бредить! Может они и не люди?

Первый: Увольте! Это человеческий язык.

Второй: А-ха! Но вы же сами только что уверяли, что язык меняется постоянно. Как может носитель праязыка оказаться в настоящем? Он должен быть мертв несколько тысячелетий!

Первый (смеясь): Если не изобрел машину времени! Или не обратился в зомби.

Второй (с удивлением): – А ведь действительно бред!

(Смех).

Первый (утвердительно): – Поэтому я никогда не подпишусь под подобными выводами или версиями.

Второй (Оптимистично): – Аналогично, уважаемый ххх! За ваше и наше здоровье!

(Звон бокалов).

08.

Личные покои фрейлина нашла аскетичными, а интерфейс [13] с виртуальным мажордомом, управлявшим ими, архаичным. Здесь не было привычной нейросвязи [14] , управление осуществлялось звуковыми командами, но помещение отвечало всем известным требованиям защиты и выбирать не приходилось. Ничего безопасней крохотная планета на отшибе галактики предложить не могла.

13

Интерфейс – система для взаимодействия пользователя с различными, чаще всего сложными, машинами, устройствами и аппаратурой.

14

Нейросвязь – гипотет. – способ управлять машиной мыслью.

Леди Елей подхватила бокал с вином, поднесенный услужливым автобаром, присела на диванчик и неожиданно нашла его удобным. С теплым чувством она оперлась локотком на подушку и, сбросив туфельки, подобрала ножки. Потом фрейлина призывно щелкнула пальчиками.

– К вашим услугам, – прошелестели покои.

– Статус специального посланника, – промурлыкала леди Елей.

– Статус подтвержден, – восхищенно вздохнули покои.

– Доступ к Интеллекту улья, – молвила фрейлина.

– Доступ разрешен, – подобострастно сообщили покои и, прощально подкрасив воздух тонким цветочным ароматом, сменили тональность. Голос лишился эмоций, словно что-то невидимое, опутавшее пространство неосязаемыми щупальцами, внезапно сорвало с себя маску, обнажив безжизненный скелет машинерии.

– Здесь

Интеллект, – сказал он. – Могу быть полезен?

– Закрытый канал на абонента с этим ключом, – тонкий пальчик вывел в воздухе замысловатую пентаграмму.

– Принято, – сообщил Интеллект и, немного помолчав, сообщил. – Абонент на связи.

– Я наблюдала восход, – произнесла леди Елей кодовую фразу.

– И тени растворились в свете, – прозвучало в ответ. Голос был живым. Микросекретарь фрейлины, отлитый в платине ее серьги, идентифицировал собеседника как секретного альфа-контрагента и вывел проекцию его лица на сетчатку. Контрагент – неприметный мужчина в годах, казалось, смотрел посланнику прямо в глаза.

– Я сочла ваш доклад возмутительным, – жестко сказала фрейлина. – Какая спецоперация? Что за самодеятельность?

– Взял на себя смелость действовать без визы исходя из сложившихся обстоятельств, – твердо сказал контрагент, не отводя глаз. – Но результаты таковы, что я могу надеяться на снисхождение.

– Любопытно, – леди Елей пригубила бокал. В голосе ее звучало сомнение. – Итак?

– На планете действует хорошо организованное и технически оснащенное подполье.

– Неужели, – фрейлина скептически улыбнулась.

– На данный момент я располагаю конкретными доказательствами, – сказал контрагент. – Подполье долго водило ложу за нос, играя на стороне статистики. Технология внедрения и наноконтроля здесь недостаточна совершенна, госпожа, я докладывал об этом. Туземный генетический материал накопил много ошибок, что приводит к сбоям в боевых программах нанитов. Это позволяло подполью заниматься перевербовкой некоторых вовлеченных.

– Великий примариат! – леди Елей прикрыла ручкой глазки. На стене за спиной возникла и стала растекаться черная клякса, но брюнетка ее не замечала.

– Мы создали легенду о подготовке теракта против малозначимого конструкторского бюро и слили триаду вовлеченных класса берсеркер, – упрямо продолжал контрагент. – Косвенные данные, полученные берсеркерами, свидетельствуют о связи подполья с реакционерами.

– Берсеркерами? – перебила его леди Елей. – Вы опираетесь на данные, полученные дуболомами с крошечными мозгами? Вы слышите себя?

– Не совсем берсеркерами, – собеседник опустил глаза. – Мне известно, как примариат относится к использованию в спецоперациях боевых программ, не прошедших испытаний, но мы обязаны были рискнуть. Триада получила дополнительные способности. Это позволило берсеркерам собрать образцы ДНК и затем передать информацию в улей. Среди подпольщиков идентифицированы сотрудники проекта, действующие или числящиеся погибшими во время выполнения заданий.

Контрагент пожевал губы, словно переводя дух. Леди Елей отставила бокал, чтобы скрыть легкую дрожь в кончиках пальцев. Слова контрагента заставили ее вспомнить подзабытый во время восхождения по иерархической лестнице азарт охотника и волнение было простительным.

– Немедленно организуйте мне встречу с берсеркером.

– Увы, госпожа, невозможно, – отрапортовал контрагент. – Выполняя задачу, берсеркер исчерпал свой ресурс.

– То есть?

– Биологически умер. Технология несовершенна, как я уже говорил.