Код Золотой книги
Шрифт:
Я моментально оценил ситуацию и понял – Павел прав. Вокруг нашего расследования с самого начала происходит что-то непонятное, и даже командир, в надежности которого мы никогда не сомневались, стал не похож сам на себя.
Я посетовал на отсутствие связи с Борей, самой светлой головой нашей пятерки, и был очень обрадован – оказывается, ему тоже переправили трубку. Он позвонил несколько часов назад и предложил довольно интересный план побега…
Глава 7. Мы снова на свободе, но проблем меньше не становится
– Продолжим?
Сегодня
– Продолжим, – кивнул я. Будто он нуждался в моем согласии…
– Итак, вчера мы остановились на том, что ни на одном из пограничных переходов страны не зафиксировано пересечение вами границы…
– Ну вот, опять! – простонал я. – Теперь я виноват в том, что ваши пограничники ловят мух на службе?
– Попрошу не клеветать на наших пограничников. – Следователь повысил голос, но я слегка нажал на него, и он вернулся к прежнему нудному тону. Сегодня он нужен был мне в спокойном состоянии. – Они как раз достойно исполняют свои обязанности. Можно даже сказать – доблестно! А вот вы напрасно пытаетесь ввести меня в заблуждение. Мне известно, что вы пересекли границу нелегально. Могу даже назвать место, где это произошло…
– Неправда! – Я изобразил на своем лице смятение. – Откуда вы это взяли?
– Больше того, – продолжил он, не обращая внимания на мои протесты. – Я знаю, с каким заданием вы проникли на территорию нашей страны.
– Какое еще задание? Полная чушь! – С моей стороны это должно было выглядеть попыткой утопающего схватиться за соломинку, но следователь выбил соломинку из моих рук, произнеся торжественно:
– Террористическая деятельность, направленная на дестабилизацию обстановки в стране с целью срыва предстоящих президентских выборов!
Ну Боря и загнул! – подумал я. Не мог придумать чего попроще! Хотя сойдет с них и так. После «оранжевой революции» они тут и не такое способны проглотить.
– Да, да! – продолжая торжествовать, следователь похлопал ладонью по лежащей перед ним папке. – Вот тут у меня признательные показания этого вашего еврея Кацнельсона. Можете почитать!
Твое счастье, подумал я, бросив на него косой взгляд, что Боря не слышал этого…
Я раскрыл папку и принялся читать, поражаясь богатству Бориной фантазии. Ему бы шпионские романы писать! Единственным терактом, который он забыл внести в список порученных нам злодеяний, был взрыв Верховной рады…
– Я не уверен, что это не фальшивка, – произнес я потерянным голосом, возвращая следователю папку. – Чем вы докажете…
– Пожалуйста! – с готовностью ответил он. – Я могу прямо сейчас устроить вам очную ставку.
Его даже не пришлось уговаривать! Это была большая удача. Успех Бориного плана напрямую зависел именно от этой очной ставки. Впрочем, следователя можно было понять – раскрутив такое дело, он вполне мог рассчитывать на орден. А может быть, уже прокрутил втихаря дырочку на парадном пиджаке.
Через несколько минут все тот же прапорщик-костолом ввел в комнату для допросов Кацнельсона. Боря был весь какой-то сгорбленный, пухлые щеки втянулись, и на всем лице, казалось, не осталось ничего, кроме носа. Он настолько гениально изображал испуганного до полусмерти затурканного еврея, что, не знай я его с юности, мог на самом деле усомниться, не сдал ли он уже все секреты Службы.
Оформив протокол очной ставки, следователь протянул Боре бумаги, с которыми только что познакомился я.
– Борис Моисеевич, вы подтверждаете записанные с ваших слов показания? – спросил он, продолжая заполнять очередной бланк.
– Подтверждаю! – опустив голову, едва слышно произнес Боря. – Володя, не упирайся, они все знают… Будет только хуже…
Очная ставка продолжалась, но уже под нашим контролем. Вместе мы с Борей представляли грозную силу. Следователь вышел из-за стола и теперь задавал вопросы, стоя между нами. Стал он так удачно, что полностью закрыл меня от следящей камеры. Пока Боря внушал ему, что ничего необычного не происходит, и шепотом диктовал нужные вопросы, я, не прерывая диалога, со всей возможной скоростью превращал свое лицо в точную копию лица следователя. Слава богу, роста мы были одинакового. Дождавшись одобрительного кивка Кацнельсона, я повернулся к нему и заорал:
– Иуда! За гривны продался! – наклонил голову, чтобы скрыть от камеры свою изменившуюся физиономию, схватил со стола настольную лампу и рывком оборвал шнур. В комнате стало темно.
Вся эта комбинация была построена на том, что следователь, испытывающий непреодолимую тягу к атрибутике НКВД, любил проводить допросы, выключив верхнее освещение и пользуясь одной лишь настольной лампой в стиле тридцатых годов.
Охрана ворвалась к нам буквально через три минуты после наступления темноты, но этого времени мне хватило, чтобы поменяться со следователем одеждой, в чем он активно мне помогал. Когда щелкнул выключатель и загорелся плафон на потолке, трое охранников увидели такую картину: следователь, которым на самом деле был я, только с новым лицом, стоял над безвольно повисшим на стуле арестантом, который на самом деле был следователем. Но охранники, подчиняясь внушению, видели вместо него меня. А напротив нас сжался в комок перепуганный Боря.
– Шустрый москаль! – со злостью сказал я голосом следователя. – Лампу, падло, испортил! Ты мне за нее кровью харкать будешь! Наденьте на него наручники и в камеру! Покрепче браслетики затягивай, покрепче! Не мне тебя учить!
Потрясенный следователь пытался что-то сказать, но из его рта вырывалось только сдавленное мычание. Дар речи отнялся у него моими стараниями надолго. Двое охранников подхватили его под руки и потащили в камеру. Они будут не меньше суток видеть в бедняге меня, и никто не переубедит их, что это не так.