Кодекс Агента. Том 2
Шрифт:
Завтрак под дулами огнестрелов — то еще удовольствие. Даже в элитном ресторане, даже в кампании красивейшей девушки, даже если она наследница Российского Престола.
Это примерно то же самое, что секс в павильоне киностудии на глазах у всей съемочной группы. С той разницей, что вместо объективов кинокамер на меня нацелены оптические прицелы.
Еще раз оглядываю периметр внутреннего дворика и заставляю себя успокоиться. Искра необъяснимого беспокойства гаснет, не успев разгореться ярким пламенем, и я уверенно шагаю вперед.
Наталья Николаевна
Направляюсь к девушке, с удовольствием оглядывая ее стройную фигурку. Играть восхищение нет необходимости: Наталья одета в облегающее платье темно-зеленого цвета, которое подчеркивает бесспорные достоинства гуттаперчевого тела и прекрасно гармонирует с изумрудными радужками глаз.
— Доброе утро, Ваше Высочество! — приветствую я красавицу, поклонившись, и целую любезно протянутую мне изящную ручку.
— Я тоже рада тебя видеть! — отвечает Наталья, и радушная улыбка исчезает с точеного кукольного личика. — К чему этот официоз?! Помнится, на балу в твою же честь ты не стеснялся крепко обнимать меня за талию, крепко прижимать к себе и вести беседу без церемониального флера!
— Слишком много людей наблюдает за нами через оптические прицелы — я лишь подстраиваю свое поведение под их ожидания! — кисло улыбаюсь и меняю стиль общения, становясь самим собой. — На балу я слегка перебрал шампанского, поэтому прошу прощения за некоторые вольности, допущенные по отношению к особе императорских кровей!
— Упомянутой особе эти вольности были весьма приятны, — с иронией замечает принцесса. — А легкое опьянение не помешало тебе спасти меня от ужасной смерти! О каких извинениях можно говорить?!
— Право же, я теряюсь, выслушивая комплименты от первой красавицы Империи…
— Прошу тебя, верни мне того Александра, с которым я танцевала на балу — всегда предпочитала искренность дежурному пафосу!
Наталья улыбается и, подобрав подол длинного шелкового платья, садится в кресло. Следую ее примеру, проклиная аристократический этикет — терпеть не могу костюмы, да еще и нашпигованные жесткими бронированными пластинами. Я сопротивлялся, аки лев, но Шувалов настоял — этот завтрак под открытым небом ему не понравился сразу.
— Я позволила себе заказать нам по чашечке кофе, приготовленному по рецепту моей бабушки! — Романова резко меняет тему, улыбаясь столь же мило, сколь и ненатурально.
Материализовавшийся рядом с нами официант в белых перчатках ставит на стол миниатюрные чашечки с густым черным напитком, и я с удовольствием вдыхаю божественный аромат кофе, разбавленный нотками корицы, перца и гвоздики. Делаю глоток и не могу удержаться от восхищения — кофе, действительно, великолепен. Бурда, которой многие годы угощал Шеф, не идет с ним ни в какое сравнение.
— И эклеры попробуй — я приготовила их сама! —
Я молча любуюсь прекрасным видом, открывающимся в ее декольте и, судя по румянцу, вспыхнувшему на ланитах Натальи, она это замечает.
— Ты потерял дар речи, потому что не веришь, что наследница Российского Престола знает, с какой стороны подходят к плите?
— Не верю! — я отрицательно качаю головой и пробую десерт, который оказывается сказочно вкусным. — Ты, действительно, приготовила их собственноручно?!
— Должна же я отблагодарить тебя за чудесное спасение чем-то большим, чем просто слова?
— Доброе флово и кофке приятно! — замечаю я с набитым ртом, размышляя, впрочем, о благодарности совсем иного рода. — Перед телекамерами я произнес бы что-то о своем долге перед Российской Короной и пообещал бы служить вам верой и правдой до самой смерти…
— Но? — Наталья вопросительно вскидывает брови и иронично улыбается.
— Я спас бы тебя, будь ты даже простой кухаркой!
— Это ничуть не умаляет твоих заслуг!
Я опускаю глаза, и мои щеки начинают рдеть. Этому трюку я научился еще в тринадцать лет, осознав, что иногда надевать личину скромника просто необходимо.
— Если честно, я до сих пор не могу поверить в произошедшее и не могу понять, кому и зачем понадобилась твоя смерть, — возмущаюсь я.
— Если бы я сама знала, — Наталья пожимает плечами. — Князь Бестужев, Тайный Сыск и Тайная Канцелярия уже работают над ответом.
— Зачем ты пригласила меня сюда на самом деле? — спрашиваю я, решившись развеять скуку и повысить ставки. — Вряд ли чтобы выказать благодарность — для этого было бы достаточно написать витиеватое письмо на плотной гербовой бумаге и прислать его нарочным в Родовую Высотку вместе с коробкой этих вкуснейших эклеров!
— А если я признаюсь, что мне невыносимо скучно? — в девичьих глазах появляется оживление. — Что меня тошнит от общества придворных дам и высших аристо, которые ведут со мной великосветские беседы в духе романов столетней давности?
— А я, значит, тот самый юный пастушок, что может развеять скуку принцессы, заточенной в высокой башне?
— Очень привлекательный пастушок! — с улыбкой поправляет Наталья, облизывает верхнюю губу кончиком язычка и делает глоток кофе, не отрывая от меня полного обожания взгляда.
Она что, соблазняет меня? Я таращусь на девушку не в силах скрыть удивление. Или проверяет? Кошусь на стоящих в нескольких метрах от нас охранников и надеваю на лицо отработанную на уроках актерского мастерства улыбку опытного соблазнителя. Картинно вскидываю бровь, а затем резко сбрасываю маску Казановы и заразительно смеюсь, запрокинув голову.
Когда наши взгляды встречаются, я понимаю, что угадал — это была проверка, которую я успешно прошел.
— Тебе не идет роль роковой соблазнительницы! — произношу я с ироничной усмешкой, продолжая повышать градус дерзости в собственных речах.