Кодекс «Альтмана»
Шрифт:
Президент встревожился:
— Но только не за счет нашей главной задачи, Фред.
— Ни в коем случае. Ты ведь нас знаешь.
— Тебя — да. В Смите я не так уверен. Он отправился в одиночку?
— Он будет там не один, сэр, но не думаю, что вам следует знать подробности. Будет много обвинений в наш адрес, и вам придется их опровергать.
— Расскажи все, что считаешь возможным.
— Внутри колонии действуют Киавелли и организация политических заключенных. За ее пределами — Смит и некая группа поддержки, о которой, как я уже говорил, вам лучше не знать. Тем более что эти люди уже помогали Смиту. Я скормил им немало долларов, и если не случится ничего непредвиденного,
Президента не оставляли сомнения:
— Хорошо. У Смита есть место, где он сможет прятаться весь завтрашний день?
— Да, сэр.
Несколько секунд президент сидел, кивая и думая о чем-то своем.
— Что, если вся эта история — обман? Западня? Что, если никаких незаконных химикатов не существует?
— Судя по имеющимся у нас данным, это маловероятно.
— Но возможно?
— В разведке и международной политике не бывает ничего невозможного. Во всяком случае, пока всем заправляют люди.
Мысли президента по-прежнему витали вдали от Овального кабинета.
— Нужно быть самовлюбленным слепцом, чтобы пожелать такую работу. — Он посмотрел на Клейна. — Я благодарен за все, что делаете вы со Смитом. Вам нелегко и, думаю, будет еще труднее. В нашем распоряжении максимум сорок восемь часов, а Китай так далеко.
— Знаю. Мы справимся.
Президент рассеянно провел рукой по пиджаку. Под дорогой тканью его ладонь нащупала бумажник. Перед мысленным взором Кастильи возник улыбающийся мужчина в лихо затомленной шляпе. В его глазах Кастилье чудился какой-то вопрос. Он очень хотел узнать, какой именно, но все же заставил себя отвлечься от мыслей об этом человеке.
В небе над провинцией Сычуань
Самолет в считаные мгновения исчез из виду, и если бы не удары воздуха, хлеставшего по щекам, Смиту могло показаться, что он неподвижно парит в пространстве. Тем не менее он понимал, что падает с огромной скоростью около двухсот километров в час, и ему требовалось определить высоту и свой курс. Преодолевая сопротивление воздуха и силу тяготения, он поднял правую руку и посмотрел на жидкокристаллические индикаторы альтиметра и системы ориентации. Он находился на высоте шести тысяч метров и летел в нужном направлении. Полное безветрие было его лучшим союзником.
К счастью, этот прыжок не был высокоточным, хотя лишь в нескольких километрах от зоны высадки начинались горы. Чтобы открыть парашют в нужный момент, Смит должен был не отрываясь следить за альтиметром. Пока ветер оставался слабым, он падал под нужным углом и его траектория заканчивалась в «мертвой точке». Неудачный выбор слов, подумал Смит. Правильнее было бы назвать место приземления «целью».
Парение на воздушной подушке создавало у него ощущение едва ли не эйфории. Внезапно индикатор системы ориентации замигал, сигнализируя, что он сбился с курса. Стиснув зубы, Джон принял другую позу и совершил плавный поворот. Индикатор перестал мигать.
Успокоившись, Смит уже хотел проверить альтиметр, когда его запястье ощутило вибрацию. Это был сигнал о приближении критической высоты. Если бы он опустился ниже, было бы поздно открывать купол. Сердце Смита забилось чаще. Он принял вертикальное положение и дернул кольцо.
Коротко прошуршал раскрывающийся купол. Смит с надеждой посмотрел вверх... и внезапно стропы туго натянулись. Парашют раскрылся, подвесная система выдержала, и он лег на курс.
Все звуки исчезли. Смит выпустил кольцо. Он покачнулся и начал плавно снижаться.
Он вновь посмотрел вниз. Свет лился из окон домов, разбросанных тут и там небольшими скоплениями. В центре была темнота — огромное черное пятно. Это и был район назначения.
Смит вознес хвалу небесам за безветренную погоду, мысленно поблагодарил моряков, которые снабдили его спутниковыми картами окрестностей Дацу и рассчитали параметры прыжка. Он сбросил с себя все лишнее — кислородный баллон, перчатки, прыжковый шлем. Однако земля, которая неслась ему навстречу, все еще оставалась невидимой. Он с тревогой посмотрел на альтиметр. Тридцать метров. Несколько секунд до приземления.
Разглядев наконец землю — вспаханное поле, как и было обещано, — Смит внезапно почувствовал себя намного увереннее. Он точно знал, что должен сделать. Он расслабился, раздвинул ноги, согнул колени, и его ступни зарылись в мягкую почву. По телу Смита пробежала волна тупой боли — последствия утреннего избиения. Заставив себя забыть о ней, он чуть-чуть подпрыгнул, запрокинулся назад и, обретя равновесие, выпрямился. Купол беззвучно опустился на землю за его спиной.
Смит совершил посадку почти в центре поля. Он напряг слух. Вокруг не было ни души. Он улавливал тихий стрекот и жужжание насекомых, но звука моторов слышно не было. Неподалеку отсюда проходило шоссе Чунцин — Чэнду, но в этот поздний час на нем почти не было машин. Поодаль в темноте смутно виднелись черные стволы деревьев, похожие на часовых. Смит торопливо снял приборы и ремни, стянул гермокостюм, свернул парашют и с помощью лопатки закопал все в землю, оставив только систему ориентирования.
Он уже закончил маскировать тайник, когда издалека донесся чуть слышный металлический звук. Как будто два крохотных кусочка металла ударились друг о друга.
Смит замер, напрягаясь всем телом и вслушиваясь. Прошла минута. Другая. Звук не повторялся.
Он отцепил автомат, снял ремень, на котором тот держался во время прыжка, и повесил оружие на плечо. Потом он выкопал яму меньшего размера, положил туда лопатку и ремень и засыпал их руками.
Отряхнув ладони от земли, Смит снял автомат с плеча, определил по компасу направление движения и повесил его на пояс. Покончив со снаряжением, он зашагал по полю к деревьям, которые черными расплывчатыми силуэтами выделялись на фоне более светлого ночного неба. По своему обыкновению, он внимательно осматривался по сторонам, следил за горизонтом и далекими огнями.
Через две минуты ему почудилось движение на краю рощи. Еще через тридцать секунд он упал плашмя, обеими руками держа автомат. Потом он снял с пояса бинокль ночного видения, поднес его к глазам и осмотрел деревья. За ними стояло здание — это мог оказаться сарай, коттедж или дом. В зеленом свечении бинокля он выглядел смутно, и определить точнее было невозможно. Смиту показалось, что он видит крытую повозку и двухколесную тележку. Ничто не шевелилось. Смит не заметил ни собак, ни коров.
Тем не менее что-то привлекло его внимание. Но теперь это «что-то» исчезло. Он выждал еще две минуты и вновь повесил бинокль на ремень. Еще раз сверившись со светящимся индикатором системы ориентации, он поднялся на ноги и отправился в путь.