Кодекс «Альтмана»

Линдз Гейл

Майор приблизился, улыбнулся Джону и представился по-английски:

— Полковник Смит, я — майор Пэн Айту. Рад, что мы наконец встретились. Мне было очень интересно заниматься вами. К сожалению, у нас не осталось времени. Отдайте мне грузовую декларацию.

— Нет! — тут же воскликнула Рэнди. Она схватила зажигалку и чиркнула колесиком. — Не знаю, зачем вам нужна декларация, но...

Джон остановил ее:

— Погаси огонь. Мы в любом случае не успеем отправить документ в Вашингтон, чтобы президент передал его в Пекин. Пусть наш коллега объяснит,

что он намерен делать.

Крохотные глаза майора сверкнули. Он указал на восьмерых солдат, которые уходили в рощу.

— Теперь они под моим командованием. Известно ли вам, что капитан Чан захватил двух пленных? Один из них американский капитан, другой — мужчина преклонных лет. Я гарантирую вам, этим пленникам, этим двум леди и детям мадам Ли Коню быстрый проезд в США. В нынешней ситуации мы с вами союзники, полковник Смит.

— Зачем вам помогать Ли Коню? — спросила Рэнди.

— Скажем так — я восхищаюсь умом, находчивостью и артистизмом этой женщины. Также вынужден признать, что она создает для нас нежелательные осложнения. То, что случилось, не должно выплыть наружу. Ни в моей стране, ни в вашей.

Джон задумался. Майор не собирался уничтожать декларацию. Это не дало бы китайцам ничего — разве что если они действительно хотели, чтобы «Кроув» задержал «Эмпресс». Нужно было принять решение, и это мог сделать только Смит. Америке нечего было терять. Он задал самый важный вопрос:

— У вас есть возможность остановить сухогруз, пока еще не поздно, майор Пэн?

— Да.

Джон протянул ему декларацию.

Майор повернулся, жестом велел им идти следом и торопливо пересек прогалину и рощу, направляясь к другой поляне, на которой стоял вертолет с выключенным двигателем. Он произнес что-то в микрофон рации. Пока они бежали к машине, ее винты начали раскручиваться.

* * *

Аравийское море

«Джон Кроув» сближался с «Эмпресс», который продолжал мчаться на полном ходу к проливу Хор-Муса, едва видневшемуся вдали. Бойцы абордажной команды укрылись в кормовой надстройке фрегата с оружием в руках, готовые спустить на воду катера и подойти к китайскому сухогрузу.

Капитан-лейтенант Фрэнк Бьенас расхаживал по центру управления и связи, ежеминутно останавливаясь и склоняясь над плечами операторов радиостанции, сонара и радара. В тот миг, когда он смотрел на радарный экран, у которого сидел специалист второго класса Баум, раздался громкий голос акустика Хастингза:

— Подлодка сменила курс!

— С какой скоростью она движется? — крикнул Бьенас.

— Похоже, на полном ходу, сэр!

— Она приближается к «Эмпресс»?

— По всей видимости, да, сэр.

— Что это значит — «по всей видимости», старшина?

— Я имел в виду, что она свернула по направлению к сухогрузу, но при нынешнем курсе пройдет за его кормой.

— Иными словами, они идут на сближение с нами, вооруженные и готовые к бою?

— Вероятно, да, сэр. Я бы сказал именно так.

— Так и говорите, черт побери!

Повисла гнетущая

тишина, и наконец Хастингз натянутым тоном произнес:

— Я не могу определить, куда направляется субмарина, сэр. Могу лишь назвать ее курс и скорость.

Бьенас покраснел:

— Извините, Хастингз. Боюсь, я погорячился.

— Мы все нервничаем, сэр, — сказал Хастингз. Капитан-лейтенант соединился через интерком с мостиком:

— Джим? Похоже, субмарина движется к нам на полном ходу.

— Хорошо, Фрэнк. Дайте мне знать, как только она обогнет сухогруз, — отозвался Червенко, чувствуя, что к его горлу подступает комок.

— Так точно, сэр!

Червенко выключил переговорное устройство и посмотрел за корму. Потом он вновь склонился над интеркомом.

— Спаркс? Откройте канал связи и вызовите субмарину. — Он выпрямился, глядя на сухогруз, шедший впереди на расстоянии не более половины мили.

— Они не отвечают, сэр, — прозвучал голос в интеркоме.

— Продолжайте вызывать их. Как только ответят, известите меня. — Червенко нажал другую клавишу. — Кэнфилд, вы готовы?

— Да, сэр.

Червенко кивнул самому себе, уловив в голосе юного лейтенанта нетерпение. Кэнфилд рвался в бой. Червенко вспомнил, как он чувствовал себя в его возрасте, в мире, который теперь казался совсем другим.

— Пустите один снаряд перед носом сухогруза. И, Кэнфилд...

— Слушаю вас, сэр.

— Не попадите в корабль.

— Ни в коем случае, сэр, — после заминки отозвался лейтенант.

Червенко поднес к глазам бинокль ночного видения и сфокусировал его на быстро движущемся носу «Эмпресс». Он услышал звук выстрела пятидюймовой пушки и увидел фонтан брызг, поднявшийся в сотне шагов от корабля. Фонтан был впечатляющий. Он должен был перепугать китайцев до полусмерти.

Червенко начал отсчитывать:

— Один... два... три... четыре...

Вновь ожил интерком.

— Они ответили, — сообщил радист. — Капитан требует объяснений нашей агрессии.

— Передайте ему, пусть прекратит нести чепуху, застопорит машины и приготовится принять абордажную команду. И добавьте, что, если они выбросят в воду хотя бы консервную банку, мы влепим следующий снаряд прямо им в борт. — Внезапно Червенко охватила нервная дрожь. Он внимательно присмотрелся к «Эмпресс». Сухогруз начал замедлять ход, и он перевел дух. Пока все шло нормально. Червенко уже собирался отдать приказ спустить на воду шлюпки, когда в интеркоме послышался возбужденный голос Бьенаса:

— Джим, субмарина огибает сухогруз. Идет в подводном положении. Аппараты снаряжены торпедами.

Настал решительный момент. На лбу Червенко выступила испарина.

— Приготовиться к противоторпедным маневрам! Поднять в воздух «Морские ястребы»! — выкрикнул он.

Краем глаза он увидел, что «Эмпресс» практически остановился. Корабль едва заметно скользил вперед, поднимаясь и опускаясь на волнах. Однако капитана интересовало только то, что происходит за кормой — там, где в любую секунду мог появиться кильватерный след торпеды.