Кодекс «Альтмана»
Шрифт:
Однако вместо торпед в призрачном лунном свете из воды поднялся огромный силуэт, словно морское чудови-ше, всплывшее из глубин.
Это была китайская субмарина. Червенко с недоверием наблюдал, как подлодка медленно подошла к корме «Кроува» на расстояние пятисот ярдов от фрегата и трехсот — от замершего в неподвижности сухогруза.
— Шкипер подлодки вызывает нас, сэр, — объявил интерком.
Брови Червенко взлетели до козырька капитанской фуражки. «Что на сей раз?»
— Переключите его на мостик.
Натянутый голос, в котором угадывался сдерживаемый гнев, произнес по-английски с акцентом:
— Полагаю,
Червенко застыл в неподвижности, глядя на темное Аравийское море, на интерком в своей руке и пытаясь унять бешеное биение сердца. Хвала Всевышнему, все кончено. Кто-то выполнил свою работу. Кто-то... вероятно, множество людей, которые шли на невообразимый риск и приносили огромные жертвы. Червенко понимал, что никогда не увидит этих людей и не узнает их имена.
— Я к вашим услугам, капитан, — любезным тоном произнес Червенко. — И, разумеется, после уничтожения контрабанды мы с удовольствием сопроводим корабль до Шанхая. Ведь мы не хотим, чтобы судно, объявленное вне закона, попало в чужие руки, не правда ли?
Эпилог
Пекин
Десять человек, сидевших за огромным резным столом в совещательном зале Джун Нань Хаи, одновременно повернули головы к двери слева от генерального секретаря. В зал вошел подтянутый молодой человек в форме лейтенанта военно-морского флота Народно-освободительной армии. Он прошептал что-то на ухо генеральному секретарю, и тот кивнул.
Когда юный офицер ушел, генеральный секретарь объяснил:
— Инцидент исчерпан. Капитан «Чжоу Эньлая» доложил о том, что экипажи его подводной лодки и американского фрегата «Джон Кроув» совместными усилиями задержали «Эмпресс». Было обнаружено много тонн запрещенных химикатов. Контрабанда уничтожена. Офицеры сухогруза взяты под стражу, и корабль возвращается в Шанхай в сопровождении американского судна.
В зале послышались одобрительные голоса.
— Положение было угрожающее, — заговорил Вэй Гао-фань, — но стоит ли позволять американскому фрегату сопровождать наше судно?
— Вероятно, капитан фрегата настаивал на этом, — любезным тоном произнес генеральный секретарь. — Обстоятельства сложились так, что мы вряд ли могли возразить. — Он перевел взгляд на генерал Чу Куайжуна, сидевшего у дальнего торца стола, и его глаза, прятавшиеся за толстыми линзами очков, превратились в крохотные каменные точки.
— Как такое могло случиться, генерал Чу? Столь опасное противозаконное предприятие, осуществляемое нашими согражданами буквально у нас под носом?
— Вероятно, на этот вопрос должен ответить я, товарищ секретарь, — сказал Ню Цзяньсин.
— Мы не обязаны отвечать за промахи спецслужб, — сердитым тоном перебил его Вэй Гаофань.
Ню даже не посмотрел на него и заговорил, обращаясь ко всем присутствующим:
— По всей видимости, наш коллега Вэй хотел бы переложить ответственность на тех людей, которым труднее
— Протестую! — воскликнул Вэй.
Генеральный секретарь велел ему умолкнуть.
— Если у вас есть объяснения, Цзяньсин, мы слушаем.
— Есть, — негромко сказал Ню. — Простое объяснение, которое базируется на нескольких факторах. Слабохарактерный бизнесмен, алчность, которую неизменно вызывает экономика свободного рынка, заговор нескольких западных корпораций, а также коррумпированность и самонадеянность одного из членов Постоянного комитета.
Как только Филин произнес последние слова, в зале воцарилась напряженная тишина. Потом раздались гневные протестующие крики, вопросы, обращенные к самому Ню.
Лицо Вэй Гаофаня исказила гримаса ярости:
— Ваше высказывание граничит с изменой, Цзяньсин! Я ставлю на голосование вопрос о доверии!
— Кого из нас вы обвиняете? — требовательно осведомился Ши Цзинну.
— Это немыслимо! — воскликнул кто-то из молодых членов комитета.
— Но, может быть, Цзяньсин сумеет подтвердить свои обвинения? — невозмутимо произнес генеральный секретарь.
В зале мгновенно установилась тишина. Все обратились в слух.
— Не верю своим ушам, — пробормотал кто-то.
— Уж поверьте, — проронил генерал Чу, перекатывая в тонких губах незажженную сигару.
Ню оттолкнулся от стола, подошел к двери, открыл ее и сделал приглашающий жест.
В зал вошел майор Пэн в форме Народно-освободительной армии. Ню подвел тучного контрразведчика к столу и остановился рядом с ним.
— Майор, будьте добры, доложите о своем расследовании.
Мягким бесстрастным голосом майор рассказал о том, как «Донк и Ла Пьер» обратился к Ю Юнфу с предложением о перевозке контрабанды, о том, как в дело вмешались Ли Аожун и Вэй Гаофань и, наконец, как Джон Смит добыл последнюю копию грузовой декларации и передал ее лично ему, Пэну, а затем он сам факсом отправил документ из Дацу в Постоянный комитет.
Неподвижное лицо Гаофаня побледнело. Все же он проворчал:
— Если не ошибаюсь, после трагической кончины Ли Аожуна, произошедшей час назад, в живых не осталось ни одного из тех людей, о которых упоминал майор. Кроме меня, разумеется. Но я категорически отрицаю...
Пэн пристально смотрел на Вэя:
— Некоторые из этих людей уцелели. Ли Коню жива... хотя и потеряла отца и мужа. Уцелели многие наемники Фэн Дуня. Жив капитан пехоты, а также ваш друг генерал, который отправил его на помощь Фэн Дуню. Все они уже дали мне официальные показания.
Несколько мгновений Вэй не шевелился. Его лицо обмякло, но он по-прежнему стискивал зубы.
— Ню Цзяньсин вынудил их солгать!
— Нет, — задумчиво произнес генеральный секретарь, глядя на Вэя так, словно впервые его видел. — В этом зале присутствует только один лжец.
Внезапно на лицо Вэя вернулась краска.
— Ню Цзяньсин и генеральный секретарь губят Китай, — объявил он коллегам. — Деяния Ю Юнфу — это симптом болезни, которой они заразили Народную Республику. Своим поступком я хотел обратить ваше внимание и внимание партии на то, что происходит с Революцией наших отцов. С революцией Мао Цзэдуна, Чжоу Эньлая, Чу Тэ, Дэн Сяопина. Я не уйду в отставку. Я покину это помещение вместе с теми, кто со мной согласен, и тогда мы увидим, кого поддерживает партия!