Кодекс чести Вустеров
Шрифт:
Мы оба замолчали, вспомнив тот летний вечер в её вустерширском поместье, когда обстоятельства вынудили Гусика заправиться под завязку как раз перед его выступлением в Маркет-Снодберийской классической средней школе, где он вручал призы юным талантам.
По правде говоря, когда я начинаю рассказывать историю о парне, о котором рассказывал истории раньше, я никогда не знаю, что мне надо о нём объяснять, а что о нём объяснять не надо, если вы меня понимаете. С этой проблемой я вечно сталкиваюсь и каждый раз немного теряюсь. Я имею в виду, если я вдруг решу, что мои почитатели в курсе всех последних событий и, так сказать, помчусь вперёд на всех парусах, бедолаги, которые пропустили мимо ушей мои прежние повествования, будут блуждать в потёмках. Если же я, к примеру, приторможу и начну пересказывать восемь томов приключений Огастеса Финк-Ноттля, другие бедолаги, слушавшие меня до сих пор с открытыми ртами, начнут сладко зевать и бормотать про себя: «Кончай трепаться. Старо как мир».
По-моему, из данного затруднительного положения существует один выход. Придётся мне коротко перечислить основные факты для одних бедолаг и извиниться перед другими бедолагами, предложив им вздремнуть несколько минут или попить чайку, или ещё что-нибудь.
Итак, Гусик, о котором идёт речь, был моим приятелем, сильно смахивающим на дохлую рыбину, который похоронил себя в глуши и всю свою жизнь посвятил изучению тритонов, разводя тупых тварей в стеклянных аквариумах и зорко следя за каждым их шагом. Вы запросто смогли бы назвать его законченным отшельником, если это слово вам знакомо, и оказались бы абсолютно правы. По всем законам божеским и человеческим Гусик никогда не должен был шептать в нежные ушки ласковых слов, которые рано или поздно приводят к неумеренной трате денег на обручальные кольца и свадебные пироги.
Но с Любовью не поиграешь в прятки. Как-то раз, случайно встретив Медлин Бассет, он втюрился в неё по уши, отказался от затворничества, выполз на свет божий и принялся рьяно за ней ухлёстывать, а добившись успеха, приготовился вдеть гардению в петлицу и отвести этот кошмар в юбке к алтарю.
Поймите меня правильно, Вустеры галантные кавалеры, но они не стесняются говорить правду. Я назвал Медлин Бассет кошмаром в юбке, потому что она была кошмаром в юбке: слезливой, слюнявой, сопливо-сентиментальной особью женского пола, взирающей на мир глазами-блюдцами с поволокой, воркующей омерзительным слащавым голосом и имеющей весьма странные представления о звёздах и кроликах. Помню, однажды она доверительно мне сообщила, что кролики это гномы, которых фея-королева устроила на работу, а звёзды - гирлянда из маргариток, сотворённая Всевышним. Само собой, чепуха на постном масле. Быть того не могло.
Тётя Делия ухмыльнулась и раскатисто хохотнула, потому что речь Гусика в Маркет-Снодберийской классической средней школе была одним из самых приятных её воспоминаний.
– Добрый, старый Пенёк-Бутылёк! Где он сейчас?
– Гостит в загородном имении отца Медлин, Тотли-Тауэре, рядом с Тотли-на-нагорье в Глостере. Вернулся туда сегодня утренним поездом. Венчание состоится в местной церквушке.
– Ты идёшь?
– Упаси меня бог.
– Ах да, конечно. Тебе тяжело будет смотреть, как твоя любовь выходит замуж за другого.
Я вздрогнул.
– Любовь? К девице, которая убеждена, дети рождаются от того, что феи чихают?
– Ты был с ней помолвлен, я точно помню.
– В течение пяти минут, и не по своей вине. Дорогая моя тётушка, - сказал я, обиженный такой несправедливостью, - нехорошо с твоей стороны надо мной подтрунивать. Тебе прекрасно известны гнусные интриги, из-за которых я тогда попал в переделку.
И я поморщился, словно съел ломтик лимона. Честно признаться, я не люблю вспоминать об этом несчастном случае из моей биографии. В двух словах попытаюсь рассказать вам, что произошло. Долгое общение с тритонами окончательно сломило дух Гусика, и когда пришла пора признаться в своих чувствах Медлин Бассет, он струсил как заяц и попросил меня поговорить с ней вместо него. Но стоило мне сказать всего несколько фраз, тупоголовая девица решила, что я объясняюсь ей в любви, а в результате, дав Гусику от ворот поворот после церемонии вручения призов, она вцепилась в меня мёртвой хваткой, и мне ничего другого не оставалось, как смириться с неизбежным. Я имею в виду, если девушка вбила себе в черепушку, будто парень спит и видит, как бы на ней жениться, а затем отправила бывшего fiancee в отставку и сообщила тому парню, что теперь готова его осчастливить, куда бедолаге деться?
К счастью, недоразумение уладилось, и два недоумка помирились, но при мысли об опасности, которой я подвергался, меня до сих пор трясло как в лихорадке. Я не сомневался, что не буду спать спокойно, пока священник не произнесёт: «Согласен ли ты, Огастес?:», и Гусик стыдливо ответит: «Да».
– Если хочешь знать, я тоже не пойду на свадьбу, - сказала тётя Делия.
– Я не в восторге от сэра Уаткина Бассета и не собираюсь его поздравлять. Он ещё тот фрукт!
– Ты знаешь этого крохобора?
– удивлённо спросил я, хотя удивляться, собственно, было нечему. Я сам всегда утверждал, что мир тесен.
– Конечно, знаю. Он друг Тома. Они оба собирают старое серебро и грызутся друг с другом из-за каждого изделия. Прошлым месяцем сэр Уаткин гостил у нас в Бринкли. Хочешь послушать, чем он отплатил мне за то, что я принимала его как дорогого гостя? Попытался за моей спиной украсть у меня Анатоля.
– О, боже! Только не это!
– К счастью, Анатоль остался мне верен, после того как я удвоила ему жалование.
– Удвой ему жалование ещё раз, - с чувством произнёс я.
– Удваивай ему жалование каждый день. Чем лишиться непревзойдённого мастера соусов и подливок, лучше утопить его в деньгах.
По правде говоря, я разволновался, дальше некуда. Мысль о том, что Анатоль, этот гений кухни, чуть было не перестал колдовать над блюдами в Бринкли-корте, куда я всегда мог нагрянуть с визитом, и не начал обслуживать старикашку Бассета, который никогда не позаботился бы поставить на обеденный стол прибор для Бертрама, встревожила меня до глубины души.
– Да, - сказала тётя Делия, метнув глазами пару молний, - сэр Уаткин Бассет прохвост, проныра и жулик. Советую тебе предупредить Пенька-Бутылька, чтобы в день своей свадьбы он смотрел в оба. Стоит ему на мгновенье отвернуться, и старый хрыч свистнет у него обручальное кольцо в самый ответственный момент. А сейчас, - продолжала она, подвигая к себе толстую пачку гранок, - проваливай. Ах да, и передай эту статью из раздела «Мужья» Дживзу. Тут полно заумных рассуждений о галунах на мужских брюках, а я в них разбираюсь, как свинья в апельсинах. Может, тут всё верно, а может, это коммунистическая пропаганда, так что пусть Дживз выскажет своё мнение. Значит я могу рассчитывать, что ты выполнишь моё поручение и ничего не напутаешь? Ну-ка повтори, что ты должен сделать?
– Пойти в антикварный магазин:
– :на Бромптон-Роуд:
– :вот именно, на Бромптон-Роуд. Попросить, чтобы мне показали серебряный кувшинчик для сливок в форме коровы:
– :и обдать его презрением. Всё верно. Выматывайся. Закрой дверь с другой стороны.
С лёгким сердцем и улыбкой на устах я вышел на улицу и поймал такси. Многие на моём месте огорчились бы, посчитав утро потраченным впустую, но я испытывал огромное удовольствие от того, что в моей власти было сделать доброе дело. Ковырните Бертрама Вустера поглубже, как я частенько говорю своим друзьям и знакомым, и вы откопаете в нём самого настоящего бой-скаута.
Антикварный магазин на Бромптон-Роуд оказался, как и предполагалось, антикварным магазином на Бромптон-Роуд. Подобно всем антикварным магазинам, за исключением шикарных заведений на Бонд-стрит, он был обшарпанным снаружи и мрачным, тусклым и полным разнообразных запахов внутри. Не знаю почему, но владельцы такого рода лавок вечно готовят себе пищу в задней комнате.
– Здравствуйте, - сказал я, переступив через порог, и тут же умолк, заметив, что тип за прилавком обслуживает каких-то двух клиентов.